Наконец, лестница закончилась, и Лич остановился. Ни Джойс, ни Гарей не видели перед собой ничего, кроме освещаемого факелом старика и самих себя. Впереди зияла лишь непроглядная тьма.
- Встаньте поближе ко мне, – не оборачиваясь, велел старик, и лорд со слугой поспешно выполнили его приказ. И не успел Джойс сообразить, что бы это могло значить, как вдруг их резко дёрнуло вниз. В испуге оба схватились за Лича, чтобы не потерять равновесие.
- Держитесь, – слишком поздно предупредил тот. Его свободная рука сжимала теряющийся во тьме рычаг. Они куда-то стремительно спускались.
Но вот старый изобретатель резко дёрнул рычаг на себя, и остановил движение. Снова едва не упав, Джойс и Гарей перевели дух. По-видимому, это был конечный пункт их путешествия в недра холма. Интересно, насколько глубоко под землёй они сейчас находятся?
- Стойте здесь, – приказал Лич, и огонёк от его факела, освещающий сгорбленную фигуру старика, поплыл куда-то в сторону, постепенно удаляясь от них. Прошло немало времени, а Джойс и Гарей послушно стояли в полной темноте, ожидая возвращения своего проводника и негромко переговариваясь между собой по поводу своего местонахождения.
И вдруг…
Вспыхнул яркий свет, мгновенно разогнав тьму, и лорд со слугой открыли рты от изумления. Они находились в огромном куполообразном помещении шириной никак не менее восьмидесяти метров. Своды были укреплены металлическими конструкциями, и, сужаясь наверху, образовывали нечто подобие выгнутого дугой потолка из сваренных вместе кусков железа, что и создавало ощущение купольности помещения. Площадка, на которой они сюда прибыли, состояла из обычного дерева, сообщающаяся двумя металлическими канатами с зияющей наверху шахтой на краю гигантской лаборатории, ведь это и была лаборатория: повсюду виднелись какие-то странные приборы разного размера, напоминающие что-то наподобие грубой копии станков, а также нечто поменьше, со множеством идущих параллельно друг другу штырей, и ещё много иных устрашающих штуковин, назначение которых было сложно объяснить. Между всеми этими «инструментами» валялись в беспорядке плоды трудов Лича Беркли, а именно: некая круглая конструкция со множеством колёс и рычагов, что-то похожее на самолёт, у которого вместо пропеллера было сопло, а вместо крыльев – штыри с шестерёнками. Но самая невероятная и грандиозная вещь, которая привлекла наибольшее внимание лорда и слуги, стояла в самом центре огромного зала и представляла собой стальной каркас, имитирующий скелет дракона. Его крылья, каждое размахом в двадцать пять метров, покрывали собой половину ширины зала и составляли единственную завершённую часть, ибо были покрашены в зелёный цвет, а между шипованных штырей была натянута полупрозрачная плёнка, из-за чего крылья выглядели, как настоящие. Во всём же остальном «дракон» был не то что недоработан – он был практически гол: лапы гиганта, выполненные в точности по анатомии, венчали внушительных размеров когти, но без «кожи» казались слабыми и смехотворными. Гораздо лучше выглядело «тело»: за грозными изгибами рёбер билось «сердце»: многочисленные шестерёнки и молоточки составляли единый механизм. И хотя сейчас они молчали, казалось, стоит лишь тронуть механическое чудище, и всё это придёт в движение, продемонстрировав несокрушимую мощь самого величайшего изобретения Лича Беркли.
Шея и хвост дракона представляли собой, как заметил лорд, единую систему – так же, как и у всех позвоночных. Увенчанный двумя парами внушительных рогов, череп, широко раскрыв пасть, полную металлических клыков, смотрел пока отсутствующими глазами прямо на стоявших внизу людей. В немом восхищении Джойс и Гарей разглядывали это чудо техники, не двигаясь с места, пока их не вернул в действительность сердитый оклик Лича Беркли:
- Ну что вы там встали с раскрытыми ртами? Я включил свет, проходите!
Как оказалось, свет в подземный зал подавался при помощи специальной конструкции наподобие солнечной батареи, расположенной на поверхности земли. Она собирала солнечные лучи и, направляя их определённым образом, собирала в единый пучок, который затем расходился по трубам вниз, к конечной точке своего путешествия – специальным стеклянным резервуарам в виде колб, которые висели по краям «потолка». Таким образом, в дневное время можно было работать здесь при максимальном комфорте, а вечером за недостатком света, когда батарея отдавала последние запасы и свет тускнел – при помощи нескольких десятков факелов. Но Лич Беркли практически никогда не засиживался здесь допоздна, поэтому огонь для освещения использовал редко. И, как оказалось, система подачи солнечного света была самым удачным его изобретением за всю жизнь, а вовсе не гигантский скелет драконоподобного монстра, как поначалу подумал лорд Джойс.
- Теперь я понимаю, почему монарх Гулсена посоветовал обратиться именно к вам, – с плохо скрываемым восхищением обернулся он к Личу.
- Не обольщайтесь, – буркнул тот, подойдя к своим гостям. – Всё, что вы здесь видите, никоим образом не поможет королевству. А привёл я вас сюда затем только, чтобы вам это доказать, и чтоб вы отстали от меня.
- Но почему же, когда вы увидели знак Гулла… – начал было лорд.
- И что? – вскинул косматые брови старик, исподлобья глянув на Джойса. – Увидев его, я просто лишний раз убедился, что вы не врёте и что действительно призваны из Англии. Впрочем… – Он на секунду задумался. – Нет, вам ещё слишком рано об этом знать. Идите за мной.
Джойс хотел было спросить старика, о чём им с Гареем рановато знать, но предпочёл промолчать, частично из уважения, и частично, памятуя о суровом нраве старого изобретателя. И, когда они направились к стоявшему в самом центре огромного зала механическому дракону, задал другой вопрос:
- Мистер Беркли, почему вы считаете, что не можете нам помочь? Взгляните, сколько вы сделали замечательных, я уверен в этом, вещей! Их стоит только немного усовершенствовать, некоторые – чуток подправить, и они смогут заменить нам недостающих воинов для решающей битвы за Гулсенскасл!
Зря он это сказал. Остановившись под хищно оскаленной пастью своего гигантского детища, старый изобретатель разразился очередной гневной тирадой.
- Кто? – И спустя секунду новый взрыв эмоций. – КТО их усовершенствует? Ты, англичанин? Ты что, учёный-изобретатель? Ты аристократ, ни разу в жизни своей даже рубанка не державший! Или твой прислужник, весь смысл существования которого – это роли повара, уборщика и прачки?! Я не могу судить высшие силы, но мне кажется, что на этот раз они прислали нам самых никчёмных и несамостоятельных помощников!
Он едва не плюнул им под ноги, презрительно отвернувшись. И тут рассердился уже Джойс. Не обращая внимания на несмелые попытки Гарея его остановить, он зашёл вперёд и, набрав воздуха, решительно ответил:
- Мистер Беркли, мы не оскорбляли вас и не хотим делать это в дальнейшем, но если вы даёте нам столь низкую оценку, не увидев нас в деле, то знайте: во-первых, аристократы не все белоручки! Во-вторых, сейчас же принесите извинения моему дворецкому, он не заслужил таких слов! И в-третьих, мы никуда отсюда не уйдём, пока не выполним повеление монарха, даже если вы его монархом больше не считаете! Наши с вами ссоры в данной ситуации ни к чему хорошему не приведут и лишь усугубят положение дел. Но мы готовы примириться с вашим характером, если и вы в свою очередь выполните мои вышеозначенные просьбы!
- А почему я должен делать вам одолжение? – зло выговорил старик. – Вы для меня никто, и не требуйте от меня невозможного! Ну-ка, – сощурился он, – выкладывайте, какие у вас соображения насчёт того, что вы увидели в моей лаборатории?
- Только после того, как вы извинитесь перед Гареем, – твёрдо ответил лорд.
- Я же сказал – никаких одолжений я делать не буду! – гнул своё упрямый старик.