Монарх Гулсена приблизился к прутьям.
- Джеральд, – умоляще воззвал он. – Ты ведь не хочешь этого на самом деле. – Ансервец с удивлением обернулся к говорящему. – У тебя ведь доброе сердце, Джеральд, ведь ты в жизни никогда никого не обидел! Ты всегда был за мир и добро, так почему же так легко позволил этой мерзости проникнуть в твою душу? Что было не так, Джеральд, ответь мне! Может, это я в чём-то провинился перед тобой, из-за чего всё и началось? Если ты знаешь, в чём дело, как сказал мне недавно, открой истину, объясни, ведь я за решёткой и не могу теперь тебе помешать! Тебе уже никто не сможет помешать, не бойся, расскажи мне, что произошло со слугами королевства, клянусь, я выслушаю тебя и слова наперекор не скажу!
- Ха-ха, какой хитренький! – ухмыльнулся Джеральд, приблизившись к решётке. – Ничего ты от меня не узнаешь! И изменился не я – изменился мир! Это сам мир решил, что пора меняться, а не я и не кто-то другой! Ты Это желал от меня услышать? Ты услышал, что дальше?
- Я не верю тебе! – вскричал Лайонелл. – Ты лжёшь! И прекрасно знаешь, что высшие силы Гулсена НИКОГДА не разменивают лучшее на худшее! Это дело рук человека, Джеральд, и, скорее всего, не твоих рук, ты просто не способен на такие глобальные вещи – здесь замешан кто-то вне Гулсена, кто-то, наделённый знаниями, близкими к высшим, я прав?
На мгновение пленному монарху показалось, что Джеральд вздрогнул. В глазах его соправителя будто бы отразился испуг, но в следующий миг всё исчезло. Однако даже в этом мимолётном изменении Лайонелл О`Крайтон нашёл подтверждение своим догадкам.
- Джеральд, – уже мягче повторил он. – Прошу тебя: скажи мне их имена.
- Тебе что, неймётся??? – злобно вскричал дворецкий. – Замолчи сейчас же, идиот!!! Иначе я позову мастера по пыткам! Жди своих приятелей, скоро они попадут ко мне в плен, и меч Гулла наконец-то будет в моих руках, ха-ха!
И он удалился, хлопнув дверью, оставив Лайонелла О`Крайтона горько вздыхать в одиночестве. Но не прошло и получаса, как над Гулсенскаслом громко завыли сирены. Они были слышны даже в подземелье, и монарх Гулсена в тревоге заметался по камере. Призванные? Но Джеральд ведь сказал, что они у кого-то в плену. Так кто же напал на дворец?
Повсюду царила паника: даже стражники убежали из подземелья наверх, несмотря на приказ строго охранять своего пленника. Нужно было пользоваться моментом, что Лайонелл и сделал.
Решётка была слишком прочной, чтобы её своротить, да и не было у монарха теперь достаточной силы для этого – кормили его впроголодь, чтобы убавить сил на случай побега. Поэтому вариант с решёткой монарх сразу отверг. Про каменный пол и стены нечего было и думать, зато потолок здесь был несколько необычный: осыпающийся от старости и под давлением находящегося выше хранилища, заваленного всяческим хламом, он держался едва ли не на честном слове. Множество углублений, в которых проглядывали доски и металлические штыри, можно было бы расковырять до основания за несколько дней, имея хотя бы простенький ломик, но у Лайонелла не было и этого. Впору бы впасть в отчаяние, но тут, в, казалось бы, безвыходной ситуации, всё же нашёлся выход. Один из солдат, убегая, обронил небольшой нож совсем неподалёку от прутьев. Кое-как дотянувшись до лезвия, монарх схватил спасительный предмет и принялся ковырять им в замке решётки.
Тем временем все силы дворца подтягивались к башням Гулсенскасла. Джеральд Лэнс самолично командовал своим многосотенным воинством, призвав на защиту даже гражданских, занимавших высокие посты под его началом – в отличие от военных, среди них не было ни одного члена ветви Анкраун – все они добровольно отреклись от своих господ, и у нескольких из них руки были обагрены кровью тех, кого они когда-то клялись защищать до последней капли своей собственной крови. Окружив себя сплошь предателями, поражёнными, как и он сам, «чёрной чумой», Джеральд держал королевство в ежовых рукавицах, или, говоря по-гулсенски, «в стальных перчатках». И сейчас они все как один, и военные, и гражданские, готовились отразить атаку напавшего на дворец неприятеля.
Этим неприятелем являлась Альбина. Драконице потребовалось два дня, чтобы добраться до оплота королевства. Тогда, преодолевая грозовой фронт, она потеряла своих спутников, но поняла это только тогда, когда выбралась из грозовых туч. Лететь обратно и искать их в этом хаосе было бы равносильно самоубийству: она едва держалась в воздухе после изнурительной борьбы с ураганным ветром в самом эпицентре разыгравшейся стихии, и теперь желала лишь одного – отдохнуть. Пролетев ещё пару километров, драконица укрылась в лесу, а с рассветом продолжила свой путь. Ещё одна ночёвка, ещё полдня пути – и она была у цели. И теперь, яростно рыча, зависла над дворцом, разглядывая людей, ощетинивших в её сторону свои орудия, среди которых, помимо стрел, мечей и копий, были пушки и катапульты. Не зная, с чего ей лучше начать свою атаку, драконица пребывала в раздумьях. Водя горящими яростью глазами и шумно выдыхая пар из огромных ноздрей, она выцеливала наиболее удобную мишень для первой атаки. Несомненно, сейчас она искала в этой прорве солдат лишь одного человека – Джеральда, с которым могла бы начать мысленные переговоры, ибо разрушать Гулсенскасл ей совершенно не хотелось. Если удастся это сделать, можно заодно и вытянуть из мятежного дворецкого всё, что он знает о причинах кризиса в королевстве, а также местонахождение её хозяина. Не выяснив, где он, драконица не могла идти на штурм дворца, ведь иначе этим можно было нечаянно лишить его жизни, повредив здание.
Драконица выжидала, войско Джеральда – тоже. Никто не хотел начинать битву первым, и у каждой из сторон были на то причины. Джеральд полагал, что Альбина не посмеет напасть, пока во дворце находится её пленённый хозяин, и был прав. Однако он был слишком нетерпелив, тем паче что никаких причин для собственного промедления у них не было, и, когда ему надоело созерцать из окна своей спальни эту скучную картину (вот почему драконица не увидела его среди солдат – Джеральд попросту прятался от неё, зная, что Альбина умеет читать чужие мысли), отдал приказ о нападении.
Первыми ударили лучники, и сотни стрел в тот же миг устремились навстречу драконице. Альбина взмыла ввысь, уходя от опасности, и камнем упала на внутренний двор, откуда вёлся обстрел.
Она не хотела никого убивать – она искала Джеральда. Но не видела его. А тем временем вместо разбежавшихся лучников в бой с драконицей вступили копейщики. С близкого расстояния пропитанные ядом мощные копья представляли огромную опасность для драконицы, но, когда на неё пошли в атаку, Альбина дыхнула огнём, окружив себя стеной пламени, и воины потеряли цель. Однако, метнув свои орудия вслепую, задели несколькими копьями кожу Альбины на её правом боку, а одно из копий ещё и пробило правое крыло. Зашипев от боли, разъярённая драконица взмыла ввысь и помчалась к одной из башен. Что-то ей подсказывало, что именно там и скрывается Джеральд Лэнс.
Приземлившись на вершину и забрав в горсть вооружённых мечами солдат, Альбина педантично пересадила их на соседнюю башню и, нагнув шею, заглянула в одно из окон. Её сознание тут же принялось ощупывать невидимыми нитями комнату башни, и вскоре она нашла того, кого искала. Испуганный Джеральд, забившись в угол, изо всех сил сопротивлялся мысленному вторжению драконицы.
«Говори, где монарх!» – потребовала Альбина.
Она видела, как, пытаясь справиться с мучительной болью, Джеральд Лэнс начал метаться по комнате, пытаясь позвать на помощь, но кроме стонов у него ничего не выходило. Повторив своё требование, драконица терпеливо ждала ответа. Тем временем солдаты во дворе и башнях Гулсенскасла в спешке разворачивали огромные пушки в её сторону. Но стрелять без прямого приказа своего правителя, конечно же, не могли.
Не добившись ни одного вразумительного звука от мятежного дворецкого, драконица решила попробовать добыть нужную ей информацию по-другому: переместившись на стену башни и оказавшись прямо перед окном, она протянула лапу и, просунув её в окно и неизбежно разрушив этим часть стены, попыталась схватить Джеральда. Благодаря тому, что теперь мысленный контакт был прерван, глава ветви Ансерв незамедлительно отдал приказ стрелять на поражение.