Жгучая боль клейма снова пронзила его, и старик, захлёбываясь молочно-белой водой, начал тонуть. Но белоснежные волны обволокли его слабое и беспомощное тело и подняли над поверхностью. Теряя сознание от внезапно нахлынувшей слабости и дурноты, старый дворецкий едва видел, как, не услышав его призыва держаться подальше от воды и от призраков, к нему со всех ног бегут по берегу Квин и Мастер, а сверху его покровитель, освещённый ярким белым пламенем, спокойно и гордо смотрит на то, как его враг, Чёрный слуга Блэкморт, со страшным воплем рассеивается вместе с ревущим леопардом в клочья чёрного тумана.
- Он справился, – со счастливой улыбкой облегчения выдохнул Уоллфрид, и в тот же миг молочно-белая пелена – то ли волн, то ли чего-то другого, – застила ему глаза, и старый дворецкий больше ничего не сумел разглядеть…
- Уинстон, ты не понимаешь, – кричал что есть силы Джеймс, который скакал позади своего проводника. – Милорд в два счёта нагонит нас и уничтожит! Мы же оба клялись ему на вечную преданность, когда только начинали служить, помнишь? А такого он нам простить уж никак не сможет!
- Брось болтать, Джеймс! – осадил его Уинстон. – Я, конечно же, нисколько не умаляю твоих рабских чувств к нашему лорду, но, не в обиду тебе будет сказано, я гораздо сметливее и тебя, и его, потому что старше. И хотя я, так же как и ты, Джеймс, верен и предан ему, в данный момент поступаю так, как велят мне мои сердце и разум, а не слепая верность господину. И первое в данном случае сильнее второго.
- А-а-а, – протянул Джеймс. – Ты хочешь сказать, будто я настолько слеп, что не желаю спасти Уоллфрида? Как же ты мог так обо мне подумать, Уинстон?!
- Ну хорошо, извини, – сдался старый слуга. – Мы скоро доберёмся, я надеюсь. И первой нашей остановкой должно стать Серебряное озеро, и, по моим расчётам, оно уже недалеко.
- А что это за озеро? – спросил Джеймс, поравнявшись с Уинстоном.
- Точно никто не знает, – ответил тот. – Говорят, что оно волшебное, и о нём упоминается в легенде о Склоне Мира. Большего я не знаю.
- А скоро мы до него доберёмся? – снова спросил Джеймс.
- Если наш лорд не нагонит нас раньше, то, думаю, на исходе дня мы будем уже там, если не замешкаемся на пустую болтовню! – Уинстон сердито зыркнул на конюха.
- Прости, Уинстон, – покорно склонил голову Джеймс, но тут же приободрился: – Как ты думаешь, где сейчас Уоллфрид, и что с ним?
- Откуда мне это знать?! – рассвирепел старый лакей. – Ты задаёшь слишком много глупых и ненужных вопросов, и всегда только те, ответы на которые знает только Великий Фреммор! Поэтому прошу: оставь меня в покое, тем паче что ты сам только что сказал мне «прости», а теперь, несмотря на свои извинения, принимаешься за старое… Потерпи немного, скоро, думаю, всё разъяснится, тем более что и мне не терпится, так же, как и тебе, разгадать эту загадку.
…Они скакали по лесной просеке около часа, пока, наконец, не остановились на вынужденный отдых у ручья, чтобы напоить лошадей и обдумать дальнейший свой путь.
Наскоро перекусив взятой из замка провизией, двое слуг прилегли не благоухающий цветами зелёный лесной ковёр.
- Нужно спешить, – предупредил Джеймса Уинстон, озираясь кругом. – Что-то мне подсказывает, что здесь небезопасно.
- Ну да, конечно, – усмехнулся Джеймс. – Наш храбрый Уинстон испугался разбойников! А не ты ли совсем недавно клялся милорду, что готов сразиться за него даже с самим сатаной? Так где же сейчас вся твоя смелость?
- У тебя чересчур длинный язык, Джеймс, – проворчал Уинстон, глядя себе под ноги. – Смотри, как бы этот язык не сослужил тебе плохую службу и не загнал в могилу. Всё, вставай, – добавил он, не дав Джеймсу возмутиться. – Нужно продолжать наш путь.
Они встали, и тут старик, готовый уже вскочить на своего коня, которого звали Гром, и уже закинув ногу в стремя, вдруг замер и прислушался. Джеймс последовал его примеру, но ничего не услышал и сердито напустился на лакея:
- Уинстон, ты же сам велел поторапливаться. А теперь, видно, вздумал пообщаться с тишиной!
- Тсс, Джеймс! – шикнул на него старик. – Я слышу какой-то шум. И будь я проклят, если это то, о чём я подумал.
Он вынул ногу из стремени, но лишь затем, чтобы в следующий момент вскочить на Грома с лёту. Выражение его лица в одно мгновенье переменилось, исказившись страхом и отчаянием.
- Скорее, Джеймс! – неистово крикнул он, шпоря коня. – Это машины лорда! Уходим!
Джеймс прыгнул в седло пегой кобылы лорда по кличке Молния и рванулся вслед за Уинстоном. Теперь и он более чем отчётливо слышал нарастающий гул в небе.
Воины Лайтенвуда! Они нагнали их!
Крылатые механизмы застили солнце. Они с бешеной скоростью летели над лесом, словно настоящие драконы, высматривающие жертву.
Скрытые из их поля зрения пышными кронами деревьев, Уинстон и Джеймс мчались, не разбирая дороги, лишь бы уйти от невидимых врагов. Но само знание того, что в одной из этих смертоносных машин сидит их господин, вызывало в обоих непреодолимое желание остановиться и дать о себе знать. И это желание переросло в отчаянный крик души, как только беглецы увидели, что механизмы снижаются прямо над ними, и поняли, для чего они это сделали.
- Пришпорь лошадь, Джеймс! – что есть мочи выкрикнул Уинстон. – Они собираются поджечь лес!
Одного взгляда, брошенного вверх, Уинстону было достаточно, чтобы понять это: из пасти каждого из механических драконов торчало по огромному пылающему копью. И словно бы услышав призыв Уинстона, эти копья один за другим со скоростью полёта стрелы устремились вниз.
Уинстон понимал, что их воины не видят. Они намеревались поджечь лес с целью вытравить оттуда дракона и его хозяев, поскольку местные жители уже сообщили им о том, что в окрестностях сандерлендского леса видели ночью в небе очертания большого крылатого дракона, который якобы поднял дикий шум и до смерти перепугал ближайшее к лесу поселение крестьян, отчего его жители не спали всю ночь и вооружились вилами и другим холодным оружием, опасаясь за свои жизни, и готовые в случае чего их защитить. И, разумеется, это известие лишь подстегнуло решимость лорда Лайтенвуда расправиться с драконом, и теперь он видел своего крылатого врага везде и всюду, и именно поэтому он, решив проверить правдивость рассказов сандерлендцев, решил выжечь ту часть леса, где «видели» и слышали дракона.
К несчастью, Уинстон и Джеймс по милости рока скакали как раз в том районе, где прошлой ночью остановился Смерк. И теперь они неистово гнали своих лошадей, не имея никакой возможности предупредить своего лорда о том, что он, сам того не ведая, сейчас испепелит двух своих слуг и любимых лошадей.
Гром и Молния неслись вперёд подобно стреле. Почуяв запах дыма, они мчались изо всех сил, и их уже не надо было понукать.
У Уинстона бешено колотилось сердце, а страх обуял его и Джеймса с головы до пят. Повсюду падали пылающие копья. Они врезались в землю, в стволы деревьев, тут же поджигая всё вокруг. Их становилось всё больше и больше, и этот огненный дождь не прекращался ни на мгновенье.
Гром ускакал далеко вперёд, оторвавшись от Молнии настолько, что она почти пропала из виду, но Уинстон этого не заметил. Он не оборачивался и гнал жеребца из последних сил, едва уворачиваясь от горящего частокола вонзившихся в землю копий. И лишь когда они почти перестали падать, старик натянул поводья взмыленного Грома, и крикнул:
- Стой, Джеймс! Кажется, опасность миновала.
Обернувшись назад, Джеймса он не увидел. Гром фыркал и храпел, чуя дым, наполнивший воздух, и, нервно переступая копытами, порывался бежать прочь.
- ДЖЕЙМС!!! – закричал во всё горло встревоженный ни на шутку Уинстон.
Он проскакал немного назад – дальше Гром упёрся и заржал, встав на дыбы – вероятно, лес уже вовсю горел.
Внезапно сердце в груди Уинстона заколотилось: Джеймс, наверно, оказался в плену огненного кольца и не может выбраться!
Нужно было спешить на помощь. Но как, если Гром упирается?
Уинстон спрыгнул с коня и побежал. Он знал, что идёт на верную гибель в огне, но долг старшего и совесть гнали его вперёд. Нужно было помочь конюху спастись, если он ещё жив. В конце концов он, Уинстон, втянул его в столь опасное путешествие, а значит, кроме него, Джеймса спасти больше некому.