- …Но спустя двадцать лет после грандиозной победы объединённых сил гулсенцев и Истинных потомок погибшего Ива Оутсена, его сын, путём подкупа только что взошедшего на престол нового монарха, а также премьер-министра, сумел добиться того, чтобы из учебников истории и Интернета были исключены все сведения о произошедших двадцать лет назад событий. И добился своего. А постаревшие Найлз и Винсент уже не могли ему помешать, да и не знали об этом коварном поступке, ибо сын Ива Оутсена жил под другой фамилией и был рождён вне брака, благодаря чему и сумел сохранить в тайне истинное своё происхождение даже от первых лиц государства.
- Но откуда обо всём этом узнали гулсенцы? – совершенно потрясённые его рассказом, хором выкрикнули Джойс и Гарей.
- А мы и не знали, – улыбнулся им Клавдий. – Мы догадались. Книга, что была написана в Англии о нас, была передана нашему народу как благодарность за подвиги. Мы несколько лет обменивались с Найлзом и его хозяином письмами при помощи почтового дракона, а позже – с их детьми и внуками. Только лишь недавно, буквально лет пять назад, письма перестали приходить – драконы возвращались обратно с пустыми сумками. Возможно, их род прервался, или же они переехали, – с некоторой грустью заключил он. – Но по последним тревожным посланиям их потомков мы поняли, что слава их родителей оказалась незаслуженно забыта безо всякой на то причины. Каждый гулсенец прочёл ту книгу, что была нам подарена, потому все мы знаем об Иве Оутсене, и, разумеется, наши подозрения пали в первую очередь на его семью, а точнее – на оставшихся, быть может, в живых членов его семьи, о которой мы не имели ни малейшего представления. Погиб тогда один лишь он, перед этим отравив своего отца, как я вам уже рассказал. Возможно, я ошибаюсь, и не только я, но и мы все. Истину же предстоит выяснить вам как призванным.
Он умолк, выразительно посмотрев на своих гостей. Затем, увидев, что они молча и с выжиданием глядят на него, по-видимому, не решаясь прерывать его повествование, сменил тему разговора.
- Ну а теперь вы, должно быть, хотите услышать о том, что произошло в нашем королевстве. Этот «кризис», как окрестили это явление наши политики, на самом деле не такой уж и кризис, – устало прикрыв глаза, пробормотал он. – Ведь что есть кризис? Всего лишь неподобающее нынешней ситуации невежественное название… Впрочем, назови они это по-другому, суть не изменилась бы ни на толику. Скорее, более уместным это явление следовало бы назвать словом «зомбирование». И поскольку вы уже узнали первопричину, то согласитесь сейчас с моими словами. Можете не рассказывать мне про вашу встречу с Джеральдом, я следил за вами вчера. – Лорд со слугой при этих словах переглянулись с немалой долей удивления. – Да, я после уже известных вам событий, случившихся в те далёкие времена, стал замечать в себе некие, хм… способности, но за них мне приходится дорого платить. «Следя» за вашим противостоянием, я весь вчерашний вечер и всю ночь провалялся в постели, будучи не в силах подняться… Ну да ладно, это вам знать совершенно необязательно. Итак, как вы уже знаете, Ричард Ван Оутсен проклял чёрных драконов Гулсена, чтобы отомстить за своего погибшего деда, бывшего властителя Британии, в результате чего ветвь Ансерв подверглась проклятью и восстала против своих господ. По горькой иронии судьбы, именно за ветвью Ансерв закреплён чёрный цвет как второй основной после синего, поэтому проклятье и поразило исключительно слуг. Однако впоследствии на сторону Джеральда уже после мятежа и изгнания Лайонелла О`Крайтона перешло несколько сотен анкраунцев, хотя господа, даже несмотря на то, что некоторые из них бессознательно переняли моду на чёрный цвет у своих слуг, не могли не понимать, что всё это неправильно, и тем не менее присягнули на верность представителю противоположной ветви, Джеральду. Это можно объяснить только одним: проклятье начинает потихоньку действовать и на господ. И это самое страшное, понимаете? Мало того, что мы не знаем, как заставить порталы закрыться – нам вскоре придётся пережить ещё одну волну кризиса: помешательство анкраунцев. И уж тогда наш народ точно перебьёт друг друга в колоссальной по своим масштабам гражданской войне. Вот чего я больше всего боюсь, призванные. И говорю прямо: сколько бы механических машин Лича Беркли вы ни подняли в воздух, вам, если до вас доберётся чёрная орда Джеральда, не выстоять против неё и минуты.
Лорд Джойс замер от ужаса. Да, его и раньше посещали подобные мысли, но то ли чтобы не расстраивать себя и других, то ли чтобы не загадывать наперёд, он старался как можно быстрее отмести все сомнения насчёт этого в общем-то очевидного факта, ведь их истинные возможности действительно смехотворны, если сравнивать их с мощью государственной машины, которую, словно неприступную скалу, воздвиг вокруг себя Джеральд, и если он двинет эту скалу на их крошечный посёлок, то в мгновение ока сметёт всё на своём пути, даже не заметив, что кого-то раздавил там, внизу. Инстинктивно, даже как-то по-звериному, взглянул Джойс в глаза Скорбящему Калеке, словно ища в них спасение, ответ, совет, как им сокрушить несокрушимое. Но не нашёл в этих старых глазах ничего, кроме виноватого сожаления. И тут ужас с новой силой нахлынул на него. Беспомощно оглядев лежавшие перед ним на столе меч, знак и книгу, чтобы хоть как-то скрыть своё волнение, лорд сглотнул и с дрожью в голосе выдавил из себя те слова, которые, к своему же позору, не давали ему покоя, хоть он и понимал, что им, призванным на борьбу с врагом, не стоит даже вспоминать эти позорные слова, не то что их вслух произносить. Однако, открыв глаза, Клавдий Майренс, можно сказать, вынудил их на сей отчаянный шаг, разрушив самоуверенность вместе с надеждой на победу. И лорд Джойс произнёс:
- Помогите нам, Клавдий. Помогите чем можете, иначе мы все погибнем.
Его слова, казалось, нисколько не удивили старика, несмотря на всю унизительность, с которой они были произнесены. Скорбящий Калека не стал потешаться над их унижением, не стал он и бранить их за ущербность. Он всё понимал. Понимал, как никто другой. Понимал, что вызвал эту неуверенность и эти слова своим собственным признанием в слабости гулсенского народа. Клавдий просто молча глядел на них несколько минут ничего не выражающим взглядом, а затем медленно наклонился вперёд и задал, казалось бы, совершенно странный и вовсе не касающийся темы разговора вопрос, который тем не менее был произнесён им на полном серьёзе. И этот вопрос звучал так:
- Скажите мне, призванные, что, по вашему мнению, есть истинная преданность и в чём она выражается?
Этот неожиданный вопрос поставил в тупик и Джойса, и Гарея. Пытаясь собраться с мыслями, словно ученик у доски, оба они довольно долго пребывали в задумчивости, но наконец молодой лорд взглянул на Клавдия и несколько неуверенно ответил:
- Ну, преданность означает привязанность, способность любить и служить кому-то одному, всецело отдаваться своим идеалам и мечтам, избирательность, твёрдый и обдуманный выбор, который делаешь тщательно, осознанно, и обычно – на всю жизнь.
Клавдий кивнул, но тут же поправил лорда:
- Это обычная преданность. А истинная преданность? Истинная, истинная? – как бы помогая навести призванных на верную мысль, повторил он, глядя уже на Гарея. – Может быть, твой дворецкий знает ответ?
Но Гарей только смущённо помотал головой. Глубоко вздохнув, словно учитель, разочарованный в своих учениках, Клавдий произнёс:
- Истинная преданность, друзья мои, заключается в том, что человек, обладающий этим качеством, не способен предать. Понимаете? – сделал он паузу, вновь взглянув на Джойса с Гареем. Те едва заметно помотали головами, и Клавдий пояснил: – Такой человек не отступает перед трудностями, какими бы они ни были, его невозможно заставить отречься от своих убеждений, сломить пытками, зачаровать; он не боится вступить в бой, не боится быть раненым или убитым. Но при всём при том сохраняет здравый рассудок. Он понимает, конечно, что его враги не будут с ним церемониться и сделают всё для того, чтобы он превратился в предателя. Но тем не менее не страшится этого, ибо знает, что, связанный клятвой Истинной преданности, изменить или отречься от неё уже не сможет, а если всё же некая сокрушительная сила сломит его дух и заставит сделать это, он умрёт. И будет проклят навеки вместе с потомками на тысячу лет. Такова плата за предательство в Гулсене. Но таких людей, Истинно Преданных, я за всю жизнь знавал очень мало – всего лишь двух. Это Великий Фреммор и Сенджамин. – Он поднял свои лучистые голубые глаза на призванных и вдруг очень серьёзно и даже как-то трагично произнёс: – Вы не сможете победить Джеральда теми силами, что у вас уже есть – он в два счёта раздавит вас и ваших соплеменников. Меч и копьё не источают былой силы. Механизмам Лича Беркли далеко до совершенства. Вы имеете в своём распоряжении лишь несколько десятков человек, а Джеральд – огромную армию прекрасно вооружённых и обученных солдат с боевыми драконами. Вам не выстоять, – с трагизмом в голосе заключил он. – Но я смогу вам помочь, если вы меня сейчас внимательно выслушаете. – Встревоженные Джойс и Гарей кивнули, обратившись в слух. – Вам предстоит решить, последовать ли моим словам, если вы мне доверяете, или же остаться при своём мнении и ждать нападения. Итак, в нашем королевстве есть одно место, о необычайном свойстве которого знают очень немногие. Это энергетический центр Гулсена. Он расположен в землях Эллсдейна, на пустынной равнине, где никогда никто не жил, и даже животные там не встречаются. Именно там средоточие питающей наш мир энергии, проходя по невидимым каналам, как бы вонзается в почву, разветвляясь под землёй по всей территории королевства. Я точно не знаю, что произойдёт, если вы попробуете сделать там то, о чём я вас попрошу – это будет либо ваша победа, либо смерть. – Лорд и слуга вздрогнули. – Но всё же стоит попробовать. Я говорил вам только что об Истинной преданности. Так вот, существует древняя клятва на Истинную преданность. Её никто никогда не приносил, ибо это всего лишь один из мифов, однако, если вы попробуете это осуществить, если поклянётесь друг другу в Эллсдейне и совершите специальный обряд, энергия этой земли как бы «увидит» вас, вы ведь призванные, вы не принадлежите этому королевству. Мы с вами не можем собрать войско, чтобы противостоять Джеральду – на это ушли бы месяцы, с учётом, что он бы о вас не знал, но он знает и будет здесь через несколько дней, поэтому я и говорю вам сейчас об этом обряде. В том случае, если энергия, которую мы зовём молоком земли, услышит вас, то, согласно мифу, вы сможете управлять ею, и даже, если потренируетесь, перемещаться в пространстве. Тогда вы сумеете вернуться домой и найти того человека, что пустил в наш мир эту чёрную чуму. И заставите его совершить обратный обряд, избавив Гулсен от беды. Но в любом случае выбирать вам, друзья мои. Остаться и ждать, или же последовать моему совету.