Свечение становилось всё ярче и ярче. Оно было белым и столь ослепительным, что должно было резать глаза, как совсем недавно жестокое солнце Эллсдейна, но этого не происходило. Свет не калечил глаз, наоборот – он его радовал. И, уже подбегая к источнику, Джойс и Гарей чётко различили огромный белый шар, наполовину торчавший из земли. А к нему со всех сторон стекалась «река» из зелени, становясь в конечной своей точке совсем узкой, ибо в противном случае всем им не хватило бы места соединиться здесь. Поэтому вокруг шара, словно солдаты на построении, стояло в ряд лишь по одному дереву или кустику – правда, не совсем плотно к нему, а на приличном расстоянии, так что вокруг источника образовалась круглая, ровная площадка каменистой земли. И, выбежав на эту площадку, призванные остановились, глядя на гигантскую полусферу, возвышающуюся над ними метров пятнадцать в высоту и около тридцати – в ширину. И эта полусфера источала яркий, ласковый свет.
Но не успели лорд со слугой поделиться друг с другом своими мыслями об увиденном, как в центре полусферы, где-то в её глубине, что-то будто бы взорвалось, затем последовали три вспышки, и поверхность пошла волнами, похожими на помехи в телевизоре. Эти волны, напоминающие разряды тока, были бесшумны и непродолжительны, однако Джойс с Гареем предусмотрительно отступили за деревья. В следующий момент поверхность сферы вдруг резко поднялась, и, растянувшись подобно плёнке, порвалась. Лорд и дворецкий невольно вскрикнули, но затем им пришлось замолчать от потрясшего их явления: из сферы показалась драконья голова. Это было похоже на то, как новорождённый детёныш вылупляется из яйца. Только этот дракон не барахтался, борясь со скорлупой. Напротив, он медленно, торжественно поднимался, словно на невидимом лифте, слегка извиваясь гибким, длинным телом. И вот, уже будучи на вершине, он в последний раз изогнул свою спину, вцепился передними лапами в полусферу и с шорохом расправил крылья, весь залитый её ярким светом. Но его сверкающая золотая шкура всё-таки затмевала это сияние. Величавый золотой дракон изогнул шею и наклонил голову, глядя прямо туда, где спрятались лорд со слугой. И тут оба они увидели, что дракон – не единственный, кто сейчас смотрит на них.
На спине золотого исполина гордо и величественно восседал сверкающий золотым сиянием крылатый старик. Первый слуга Фреммор.
На вершине холма собрались уже, казалось, все жители посёлка, и с нетерпением ожидали, когда Лич Беркли явит им своё творение.
Когда-то этот холм Лич, образно говоря, усовершенствовал: та плита, что питала солнечной энергией его подземную лабораторию и перерабатывала тепло в свет, была способна раздвигаться на четыре стороны света, – правда, старый изобретатель не пользовался этим, ибо ему было нечего выносить за пределы лаборатории до недавнего времени. Теперь же всё изменилось. Вот только он сильно сомневался в том, что механизмы плиты не заржавели ввиду их неиспользования. Однако другого способа поднять механического дракона на поверхность не было.
Большинство жителей посёлка уже испробовали ИЛПы и научились на них летать – это было несложно, поскольку изобретение Лича было гениально, а всё гениальное, как известно, просто.
Для подъёма дракона Лич привлёк к работе чуть ли не половину мужского населения посёлка – все они в первый раз побывали в его лаборатории. Нужно было проделать колоссальную работу: натянуть и проверить с дюжину тросов, которые были закреплены на специальном подъёмнике для дракона и уходили ввысь, к подъёмному механизму. Затем проверить, не трутся ли тросы о катушки, а также провести пробный подъём – для этого каждый из двенадцати человек должен был встать у одного из тросов и по команде начать крутить ручку подъёмного механизма. Тогда трос наматывался на барабан, и подъём начинался. Это было очень тяжело, необходима была не только дружная работа, но и огромная физическая сила: механический дракон весил очень много.
Пробный подъём прошёл успешно. Убедившись в том, что тросы выдержат, Лич поднялся в кабину управления на спине дракона и дал команду открыть выход.
На глазах изумлённых гулсенцев солнечная батарея, разделившись на четыре равных части, медленно разъехалась в стороны, обнажив огромную дыру в холме. И в этот момент вновь раздалась команда Лича, после которой внутри поднялся страшный шум: заскрипели механизмы подъёмника. Мужчины старались изо всех сил, медленно, но верно поднимая надежду посёлка на поверхность. Это был поистине титанический труд. С их обнажённых спин стекал пот, они стонали и рычали, но крепко стояли на чуть согнутых для большей устойчивости ногах, налегая на ручки подъёмника и наматывая на катушки трос. И вот настал момент, когда их усилия были вознаграждены: механический дракон пришёл в движение и сошёл с подъёмника на мягкую траву холма. Гулсенцы испуганно отступили, разглядывая исполинскую конструкцию, а Лич Беркли, сидевший в капсулообразной кабинке на спине механического монстра, ликовал: его детище сделало свои первые шаги!
А после было ещё интереснее: и взрослые, и дети толпой бегали за драконом, пока Лич проверял скорость ходьбы и переключал тумблеры с шага на бег, с рыси на галоп, сажал дракона на задние лапы, затем на передние, изгибал шею, открывал и закрывал пасть, вращал хвостом. И только лишь убедившись, что всё работает на должном уровне, приступил к самому главному – лётным испытаниям.
Взглянуть на это зрелище вышел теперь уже точно весь посёлок, включая мужчин, отдохнувших после работы с подъёмом, а также монарха Гулсена и Клавдия. Лайонелл О`Крайтон принёс старика на руках, так как тот неважно себя чувствовал, однако настоял на том, чтобы монарх обязательно отправился посмотреть на успехи своего инженера. И Лайонеллу пришлось взять Скорбящего Калеку с собой.
Увидев монарха, Лич Беркли приободрился, но и испугался, как бы снова не опозориться перед ним. Однако, поборов волнение, в первый раз за всю жизнь помолился Великому Гуллу Первому и дал механизму команду на взлёт.
Раскрыв громадные крылья с кожаными перепонками меж стальных пальцев и накрыв своей тенью сразу всех гулсенцев, механический дракон выгнул шею и раскрыл зубастую пасть, из которой тут же вырвался сноп пламени, вызвав у народа бурную радость, а у монарха – удивление и восхищение своим инженером, которому удалось воплотить в жизнь свою самую невероятную мечту. И всё благодаря призванным. Лайонелл думал о них каждый час и очень беспокоился, как и Клавдий, и Нил, и Лич, и все жители посёлка. Он надеялся, что у них всё в порядке, но после того, как Клавдий попытался отыскать призванных при помощи своих способностей, ему стало плохо, и монарх упросил его прервать поиски, хотя старик долго отнекивался. В результате он рассказал, что «видел» только гладь какого-то озера и чей-то неразборчивый крик. Монарху было не до размышлений об услышанном, ибо Клавдий нуждался в его помощи: обмякший, он лежал в постели, приходя в себя после колоссального напряжения сил. Но после того как немного окреп, попросил монарха идти на испытания механического дракона без него. Но Лайонелл, разумеется, не мог оставить его одного.
Взмахнув крыльями – сперва медленно, а затем – всё быстрее и быстрее – дракон оторвался от земли. Крики восхищения потонули в грохоте работающих механизмов: шуме крыльев, рычании двигателя, скрежете многочисленных шестерёнок… Что и говорить, детище Лича получилось чересчур шумным, но это было скорее достоинство, нежели недостаток: так враги будут их ещё больше бояться.
Сделав несколько кругов вокруг долины, набрав высоту и снизившись, Лич Беркли испытывал крылья на пределе их возможностей, чтобы точно знать, что они не подведут. В этом смысле крылья были не менее важны, чем двигатель.
Вскоре он приземлился и объявил, что испытания завершены. Народ бросился к нему, когда он слез со своего детища, и, ликуя, принялся качать. После обеда Лич, проверив смазку и крепления, предложил всем желающим прокатиться. На спине дракона, которому его создатель дал имя Несущий Свет, были установлены ещё три кабинки, но, так как желающих, особенно детей, было много, приходилось взлетать и садиться раз пятнадцать за день и три раза заправлять бак спиртом. Спирт Лич брал у Нила, и доктор предостерёг его, что необходимо оставить какое-то количество для предстоящей битвы, если таковая случится, ибо чем активнее двигается дракон, тем больше топлива он потребляет. Лич согласился и, прокатив основную массу желающих, объявил об окончании аттракциона. Теперь можно было вволю порадоваться за успешные испытания, что он и сделал, наведавшись в гости к монарху и Клавдию в их оранжевый дом, и до позднего вечера просидел у них, узнав об «увиденном» Клавдием озере и выразив тревогу за призванных, ведь все они совершенно искренне за них беспокоились.