====== Глава 8. Клятва и битва ======
Меньше нас – знай заранее.
Меньше нас – зато прочен наш строй.
И на самом краю мироздания
Встретим мы наш решающий бой.
Из песни гр. Эпидемия «Меньше нас».
- Подойдите ближе, дети мои, – велел золотой дракон. Его голос был бархатным и чистым, он завораживал и поражал своим величием и мягкостью. Джойс и Гарей готовы были поклясться, что ни у кого ни на Земле, ни в Гулсене никогда не было такого голоса, как у этого говорящего дракона. Но они слишком боялись его. Нет, не его самого, – к драконам они уже привыкли, – а его величия, его слов, обращённых к ним, словно это говорил не дракон, а, скорее, Великий Фреммор, что сидел у него на спине. И не торопились выходить из-за деревьев.
Золотой дракон терпеливо ждал, не проронив больше ни звука, и страх призванных сменился неловкостью. По-видимому, они заставляли ждать не просто говорящего дракона и духа Первого слуги. И первым это понял Джойс.
- Гарей, нам нужно подойти к ним, – сказал он, медленно выходя из-за дерева. – Давай, смелее. Будь что будет. Они нас ждали, и мы не можем уйти отсюда, не дав клятвы.
Дворецкий ничего не сказал в ответ своему господину, но послушно зашагал рядом.
Когда они вновь приблизились так близко к источнику, как и перед появлением дракона, золотой исполин выпрямил шею, не переставая смотреть на них, и произнёс то, чего сейчас и лорд, и слуга меньше всего ожидали услышать:
- Вам нужно поспать.
И умолк, ожидая ответной реакции призванных. Не зная, что ответить, Джойс открыл было рот, но, быстро взяв себя в руки, произнёс, слегка запинаясь:
- Я… Мы… Великодушно простите нас, уважаемый дракон, мы бы ответили, но не знаем, как к вам обращаться.
Золотой исполин моргнул узкими глазами и неторопливо сполз с полусферы, по-прежнему ярко сиявшей. Теперь он предстал перед ними во всей своей красе – оказалось, что его шкура сверкает ярче, чем сама полусфера. Но Великого Фреммора на его спине больше не было – Первый слуга куда-то исчез. Гордо подняв голову и глядя вдаль, дракон величаво произнёс:
- Моё имя – Фаэтон, я являюсь Хранителем Склона Мира, последнего пристанища всех драконов Мирозданья. Здесь со мною также Первый слуга Фреммор Великий, покровитель слуг всех миров – материальных, параллельных, двупараллельных и тетрапараллельных.
- «Двупараллельных и тетрапараллельных»? – изумился лорд. – А что это за миры?
Фаэтон склонил к нему свою огромную голову.
- Пока существует наша Вселенная, никто из земных людей не узнает и не познает их, – загадочно произнёс он. – Лишь когда она умрёт и возникнет новая Вселенная, это будет возможно. Но, если не ошибаюсь, вы называете эти миры чёрными дырами. И раз вам об их существовании известно, значит, конец этой Вселенной уже близок.
Джойс понял, насколько глубинны познания Фаэтона, ведь он только что сказал им то, чего никто не знает ни на Земле, ни в Гулсене. Преклонив вместе с Гареем одно колено, молодой лорд поклонился дракону и, как подобает в таких случаях, торжественно произнёс:
- О великий Фаэтон, вы правы. Но гораздо ближе конец других Вселенных: земной и параллельной. Мы здесь, чтобы принести клятву Истинной преданности и предотвратить разрушение, вызванное одним из наших сограждан. Мы устали, но не можем спать – сейчас нам дорога каждая минута, и мы очень долго добирались сюда, чтобы вместо принесения клятвы видеть сны. Особенно после того, как увидели вас и Великого Фреммора.
Лорду показалось, что драконьи губы Фаэтона тронула улыбка. Вероятно, он был польщён. Однако Хранитель Склона Мира никогда не был гордецом, но его истинный характер познали только те, кто был с ним одной крови. И то не при жизни. Но ответом лорда дракон был вполне удовлетворён. Он слегка расправил крылья, прогоняя прочь тьму ночи, отчего пространство света ещё больше расширилось, и сказал, глядя на призванных:
- Что ж, это очень достойный ответ и не менее достойный выбор моего товарища. – Джойс и Гарей поняли, что он имел в виду Великого Фреммора. – Мы с ним – посредники между вашим миром и этим, и останемся таковыми, пока будут существовать драконы и люди. Вы проделали огромный путь с момента появления в Гулсене, и теперь он почти завершён. Но вам ещё многое предстоит здесь узнать. Подойдите ближе, не бойтесь: энергия королевства, даже испорченная извне, не может повлиять на вас отрицательно, ведь вы не являетесь гулсенцами.
Повинуясь воле Фаэтона, Джойс и Гарей подошли к сияющей полусфере почти вплотную, почувствовав тепло, исходящее от её поверхности. И тут молодой лорд спросил:
- Великий Фаэтон, а как же… те монеты, тот клад, что мы обнаружили по пути сюда? Мой дворецкий… Ведь на него повлияла…
- Это было испытание, – произнёс Фаэтон, зажмурив глаза и издав при этом несколько коротких утробных звуков, и призванные поняли, что он смеётся.
- Испытание? – переспросил Джойс, удивляясь всё больше.
- Да, испытание, – подтвердил дракон. – И не единственное. И все их вы прошли достойно. Первым из них стало ваше разлучение в водах Великого озера, поскольку Великий Фреммор, чьим пристанищем оно когда-то являлось, вдруг засомневался в вашей верности друг к другу и с моего разрешения сделал это. Да, над озером не все драконы пролетают беспрепятственно, но я забираю в свой мир только тех, кто творит в своей жизни слишком много зла. Остальные же приобретают молодость на столько лет, насколько полна была их жизнь добрых дел.
- Значит, тот дракон, которого я захватил у стражника, тоже был злым? – спросил Джойс. – Поэтому вы и забрали его?
- Да, – ответил Фаэтон. – Он не сумел самостоятельно избавиться от тех дурных принципов, что внушил ему его хозяин, хоть и не был заражён, как вы это называете, «чёрной чумой». Но я забрал его, чтобы он не страдал, и уже в моём мире, загробном мире драконов, стал другим, получив шанс когда-нибудь вернуться обратно в новом существе. Именно поэтому дикие драконы, живущие в Гулсене, почти никогда не нападают на людей. Потому что если у кого-то из них появится такая мысль, его неизбежно повлечёт к Великому озеру и он погибнет. А у грифонов, как ты знаешь, нет своего покровителя и загробного мира, который мог бы контролировать их деяния, поэтому они однажды и напали на Гулсен. Они боятся и ненавидят драконов, зная, что у них есть я, помогающий им переродиться. И знают, что драконы защищают людей, поэтому союзников среди диких драконов у них нет, а значит, более никогда они не посмеют вновь напасть на королевство. Тогда, много веков назад, их к этому подтолкнул человек, ведь сами они не в состоянии организовать армию. Теперь вы знаете, что монеты – это второе ваше испытание, и вы его также успешно прошли. На очереди – третье. И сейчас вам предстоит сделать выбор. От этого будет зависеть, состоится ли принесение клятвы Истинной преданности, или же нет.
Лорд и слуга вздрогнули от какого-то неясного чувства. Третье испытание… Каким же оно будет? Снова разлука, ссора, боль?
Вдруг прямо перед собою, на вершине полусферы, они увидели Фреммора. Гарей пал на колени и склонил голову. Джойс на всякий случай преклонил одно колено.
Крылатый старик, освещённый золотым сиянием, строго смотрел на коленопреклоненных, а Фаэтон благосклонно ему улыбался. Но призванные не видели всего этого, не смея поднять глаза. И услышали голос – негромкий, старческий голос, который, тем не менее, был вовсе не страшным. Он успокаивал, восхищал, и был очень приятным на слух. Великий Фреммор произнёс:
- Призванные! Здесь, в центре величайшей из сил, источнике зарождения Гулсена, лишь вы можете повелевать ею! Она подчинится вам и сделает всё, что вы пожелаете. До сих пор никому из людей не доводилось ею управлять, но вам она покорна, ибо миры рушатся, и никто, даже мы, не знаем, поможет ли вам клятва Истинной преданности, или же нет. Поэтому вам дан ещё один шанс: вы можете загадать одно желание, и сила Эллсдейна его исполнит. Но выбирайте тщательно – другой попытки уже не будет. Это и есть ваше третье испытание. Испытание чистоты и благородства души.
Ни Джойс, ни Гарей до сего момента не могли представить, что им предстоит «пообщаться» с кем-то более божественным, чем Фреммор и Фаэтон, и кем-то более древним и великим. Им стало страшно. И, что их ещё более пугало, страх не давал им сосредоточиться на своём желании. Но постепенно их волнение улеглось, ведь никто их не торопил. Оба неподвижно глядели на белоснежную полусферу, восхищаясь скрытой в ней колоссальной силой, которая могла по одному их слову поменять мир так, что он станет абсолютно другим. Такая колоссальная власть, такая мощь просто поражала, и осознать эту мощь было тем паче сложно, как если попытаться осознать бесконечность Вселенной. И в какой-то момент Джойс настолько ушёл в себя, что перестал видеть и полусферу, и Гарея, и Фреммора с Фаэтоном, вспомнив все беды и потери, пережитые им в Гулсене. Подумать только, сколько горя и несчастий принёс королевству этот проклятый Джеральд! И как было бы хорошо, если бы он сгинул отсюда навсегда…