Испуганные взгляды старых всадников все как один были прикованы к лежащему на земле медальону, а губы их беззвучно шевелились, словно они читали молитву или проклятие. Джереми и Дорнтон ждали, что из этого выйдет, даже не гадая, хорошо это для них, или нет.
Наконец по рядам «рыцарей» пробежал благоговейный, полный подобострастия шёпот. Джереми напряг слух, чтобы расслышать, что они говорят, хотя и не был уверен в том, что этот язык – английский. Спустя минуту, повернувшись к Дорнтону, граф тихо произнёс:
- Они повторяют одно и то же слово, Дорнтон.
- Какое же, сэр? – испуганно спросил старый слуга.
- «Ансер», – ответил Джереми и развёл руками. – Так, по крайней мере, я расслышал. Что же это может значить? – недоумевал он. – Я не встречал подобных слов ни в одном из языков мира, а ведь я изучаю даже латынь, и ты об этом знаешь, Дорнтон. Здесь же совершенно непонятное мне слово, хоть оно и очень похоже на английское… – Тут он округлил глаза и вздрогнул. – Всё верно, Дорнтон. Всё так, как я и предположил поначалу. Мы в ином измерении.
От такого объяснения дворецкий задрожал.
- О Боги, сэр, – выдохнул он. – Что же теперь с нами будет?
- Не знаю, Дорнтон, не знаю, – вздохнул молодой граф. – Скорее всего, мы для них враги и они убьют нас, если нам каким-нибудь образом не удастся отговорить их от этого и заставить поверить в обратное. Если, конечно, они говорят по-английски, в чём я очень сомневаюсь.
- Я не отдам им вас, сэр, – решительно заявил старый слуга. – Сперва им придётся перешагнуть через мой труп.
В это время позади седых всадников раздался топот копыт и лязг железа. Прямо перед ними кольцо «рыцарей» разомкнулось, пропуская вперёд высокого и худого всадника на белоснежном гривастом коне, на котором не было никаких доспехов, как и на всаднике, а из «обмундирования» была лишь попона, расшитая красно-синим. Джереми попробовал разглядеть изображение на попоне получше, но не смог. Между тем всадник, у которого из доспехов был только высокий шлем и серебряные сапоги, приблизился к графу и слуге и, возвышаясь над ними, громогласно спросил:
- Вы англичане?
Джереми, обрадованный тем, что этот человек может говорить на их родном языке, с некоторой, правда, дрожью в голосе ответил высокому белоголовому всаднику:
- Да, это так, господин… рыцарь, если вы таковым являетесь. Мы бы хотели…
Не дав ему договорить, высокий всадник поднял руки к голове и снял свой шлем. Джереми не удивился, увидев его лицо, так как этот человек оказался таким же стариком, как и все остальные, но что-то в его облике всё же придавало ему серьёзное отличие и возвышало над всеми остальными старыми всадниками.
Это был, несомненно, главный среди них. Даже, пожалуй, не главный, а главнейший, что было видно не только по его особому, поражающему взгляд облику (он был, несомненно, старше всех своих воинов и красивее лицом), но и по какому-то особому внутреннему магнетизму, который исходил от него подобно солнечным лучам. Прищуренные и выразительные глаза, пожалуй, являлись неким центром всего величия этого старика. И Джереми словно загипнотизированный глядел в них, в этот голубой блеск с серебряными искорками, и с трепетом ждал, каков будет ответ. И ждал он этого ответа не от голоса, а от глаз. Этих необыкновенно чистых голубых глаз.
Старик внимательно глянул на медальон Фреммора, который лежал на камнях перед Дорнтоном, а затем громким высоким голосом произнёс:
- Значит, Великий Фреммор нашёл Истинных!
Джереми нашёл в себе силы спросить старика:
- Господин рыцарь, что означают ваши слова, которые вы произнесли, и кто вы такой? Мы желаем знать это, поскольку в данный момент в полном неведении, где мы находимся.
Вместо ответа старик проворно соскочил с коня и, подойдя к графу, протянул ему руку, чтобы помочь подняться. То же самое он предложил и Дорнтону. Бедняга поначалу с испугом отшатнулся от высокого старика, внушавшего ему страх, но, почувствовав, что тот не желает ему зла, протянул свою дрожащую руку, предварительно перекинувшись взглядом с уже стоящим на ногах хозяином, который в ответ одобрительно кивнул.
Старик попросил Дорнтона отдать ему чужой медальон Фреммора, пояснив, что, попав в их мир, он уже не принадлежит миру земному, и должен быть уничтожен. Уловив в его словах подтверждение догадкам Джереми, старый слуга вздрогнул, но отдал медальон высокому старику. После этого седовласый всадник выпрямился и произнёс:
- Меня зовут Арсент, я – глава правящей ветви Ансерв. Вы находитесь в королевстве Гулсен, в параллельном мире Англии.
Услыхав эти слова, Джереми и Дорнтон замерли в потрясении. И молодому графу пришлось поверить собственным предположениям, тогда как Дорнтону уже всё стало ясно. Но граф никогда, никогда не слышал о том, что в мире может существовать Второсторонняя Англия! Поэтому, поражённый, он осмелился ещё раз спросить Арсента:
- Господин Арсент, я не совсем понимаю… То есть, я хотел бы узнать, что же представляет собой ваше королевство? Оно такое же, как и Англия?
- Не совсем, – гордо объявил Арсент. – Но оно гораздо лучше вашего. Наше королевство Гулсен – это исключительный центр Добра. Конечно, при всём при том у нас есть и враги, но об этом позже. В отличие от вашего королевства, у нас правит не только монарх.
Джереми в недоумении приподнял одну бровь.
- Не только монарх? – переспросил он. – А кто же ещё? Духовенство?
- Нет, – ответил Арсент с ещё большей гордостью. – Бок о бок с монархом правит его слуга.
Дорнтон поперхнулся и схватил поражённого Джереми за руку. От Арсента он явно не ожидал подобных слов – уж очень не походил Арсент на слугу, пусть даже и правящего.
Джереми тоже не мог поверить услышанному. Граф буквально врос в землю. Он открыл рот. Он был просто потрясён. Чтобы монарх разделял власть со слугой?!
- Да, – словно бы не замечая их реакции на вышесказанное, довольно подтвердил глава ветви Ансерв. – Я являюсь правящим слугой нашего королевства. И как ответственный за свои владения и всех, кто в них находится, моя власть и покровительство распространяются и на них. И именно поэтому вы будете препровождены во дворец Гулсенскасл к моему господину и соправителю, главе ветви Анкраун, светлейшему монарху, сэру Джастину О`Крауну Шестому. Ко мне же обращайтесь так: дворецкий Его милости Арсент Рейнолдский, глава ветви Ансерв и всепокорнейший слуга Его королевского величества сэра Джастина О`Крауна Шестого. Впрочем, имя и титул монарха в приватных беседах со мною можете опускать. Итак, вы отправляетесь с нами.
Джереми кивнул, хоть слова Арсента и не были вопросом. Дорнтон последовал его примеру, и тогда Арсент повернулся к всадникам и приказал одному из них спешиться. Графу стало не по себе от той мысли, что одному из этих старых людей придётся идти из-за них пешком, ведь он был, наверное, даже старше, чем Дорнтон, – но перечить Арсенту Джереми не осмелился. Усадив графа и его дворецкого на лошадь, глава ветви Ансерв сел на своего коня и, взяв за повод их лошадь, приказал старым всадникам следовать за ним.
Оглянувшись назад, Джереми с облегчением увидел, что оставшийся без лошади старик сел к одному из «рыцарей», и глубоко вздохнул, освободившись от душевного камня.
Джереми и Дорнтону было здесь не по себе, но лёгкая заинтересованность уже поселилась в них обоих, – уж в слишком необычном месте они теперь находились. В совершенно ином мире. Ином и по своему «географическому положению», и по своим жизненным законам. Но им ещё многое предстояло узнать об этом королевстве. Так много, что они не могли себе и представить. Да уже и сейчас в голове у каждого вертелся ворох всевозможных вопросов, ответы на которые им ещё только предстояло получить.
Сидя в седле, Джереми в мыслях забегал в будущее: что же с ними будет, если монарх Гулсена не отпустит их обратно в родную Англию? И почему его и Дорнтона назвали какими-то Истинными? Всё это походило на сюжет героического эпоса об избранных героях, призванных самими небесами, чтобы сразиться со Злом и победить его. А быть в роли героев ни Джереми, ни Дорнтон не желали.