- Дорнтон, ты как? – испуганно спросил граф ещё слабым после пережитого голосом, ощупывая старика. – Ты цел? Всё в порядке?
- Со мной всё хорошо, сэр, – сбивчиво выпалил тот. – Вы как? Не ушиблись?
Правители Гулсена подошли к ним и, к удивлению графа и слуги, опустились перед ними на одно колено и склонили головы.
- О Истинные, – воззвал к ним Джастин. – Теперь вы те, кто спасёт наш мир. Позвольте же нам воздать вам за это должные почести. Сегодня вы будете есть за лучшим столом рядом с нами и спать в лучших спальнях.
- Сегодня… – задумался Джереми. – А что же завтра? Ваше величество, не сочтите за грубость, но… как долго мы будем здесь находиться? Ведь в нашем мире тоже есть войны, и я хорошо знаю, насколько продолжительными порой они могут быть. И ввиду этого я вспомнил, что Флёр угрожает вам давно, и до сих пор ваше противостояние не сдвинулось ни на дюйм – ни в хорошую, ни в плохую для вас сторону. Не сочтите нас за безразличных к чужой беде людей, ваше величество, мы, конечно же, хотим вам помочь, но мы не можем остаться в Гулсене на слишком долгий срок, мы хотим вернуться домой как можно скорее, ведь, несмотря на всю красоту вашего мира, он не сможет заменить нам нашу родину – Англию, ведь мы не знаем, сколько ещё времени займёт это противоборство Гулсена и грифоньего войска Флёр. Нам бы хотелось узнать в этом случае хотя бы примерный план ваших действий против неё, ваше величество, ибо без этого, боюсь, даже наши новообретённые силы Истинных будут бесполезны. Ведь каким бы мощным ни было орудие, нужно знать, как и куда его направлять, иначе войну не выиграешь, чем бы ты там ни преобладал над своим противником.
Монарх Гулсена кивнул.
- Не беспокойся, сэр Джереми, затянувшееся противостояние вовсе не явилось причиной отсутствия плана действий. Этот план существует, но дело в том, что применить его к противнику мешает сам этот противник.
- Как это? – не понял граф.
- Ты назвал наше противостояние войной, – продолжил Джастин. – Но войны как таковой ещё не произошло. А причина вся кроется… в трусости Флёр. Да-да, не удивляйся. Каждый раз, как только мы предлагаем этой проклятой француженке разрешить конфликт мирным путём, она отказывается, мотивируя это тем, что не приемлет мирных переговоров. Каждый раз, как только мы предлагаем ей разрешить конфликт силой оружия, она опять же отказывается, говоря, что слишком неравны наши силы. Кого она при этом имеет в виду, – себя или нас, – непонятно. Вот причина всего этого – её боязнь бросить нам прямой вызов, а все эти бесконечные убийства наших подданных – лишнее тому подтверждение. Убивая безвинных, она тем самым даёт себе повод для насмешки над нами и нашей якобы слабостью. Она хочет, чтобы народ Гулсена восстал против нас, поскольку мы не можем положить конец этим убийствам. Да, мы пробовали посылать вслед грифонам своих воинов после очередного кровавого рейда Флёр, но те тут же улетали прочь. Они стали трусливы, как и их предводительница. А между тем наши подданные боятся выходить из своих домов, а те, кто всё же отваживается в силу крайних обстоятельств, – постоянно следят за небом. И мы решились на жёсткие меры. Отныне мы не позволим какой-то трусливой девчонке издеваться над нашим великим королевством! Уже довольно много времени мы всё это терпим, и мириться с этим больше не желаем. Час пришёл – и это ваш час! Вы поможете нам избавить Гулсен от угрозы и позора, ибо вы призваны к нам выбором высших сил. И как скоро к нам придёт победа, зависит только от вас.
Молодой граф глубоко задумался. С одной стороны то, что сказал им монарх, вполне оправдывает его опасения. И то, что они с Дорнтоном теперь обладают могучими силами, способными быстро расправиться с врагами королевства, решает исход противостояния в пользу Гулсена. Но с другой стороны, они же не могут знать всё о своём противнике! Наверняка ведь у Флёр помимо трусости есть ещё и хитрость – оружие, которое в некотором плане будет посильнее и Импиринт-хоуп, и Винд-фэйтс… Ведь на свете существует немало примеров, когда именно хитрость и родственная ей смекалка, а также обман оказывались сильнее любой тактики и любого оружия. Вполне возможно, что и в данной ситуации без этого не обойдётся. И непредсказуемость женского ума пугали Джереми больше, чем целая армия её грифонов, которой он ещё ни разу не видел. Но если решится вступить в бой – увидит непременно.
Однако план действий, как сказал Джастин, у Гулсена есть, и это уже обнадёживает. И только что полученные им и Дорнтоном силы – не повод к отступлению, когда настоящая война ещё даже не началась. И поэтому граф ответил монарху:
- Ваше величество, вот окончательное наше решение: мы с вами и с Гулсеном! Ибо ваше благополучие – это и наше благополучие тоже!
- Я рад, сэр Джереми, вашему согласию и вашей уверенности, – твёрдо ответил монарх. – Мы с Арсентом горды тем, что вы приняли наше предложение и стали настоящими Истинными. Меч и копьё – отныне это ваше оружие, и в будущих сражениях они помогут вам использовать ваши силы против врага. Вы можете взять их у их первых обладателей, – с этими словами Джастин указал на статуи Гулла и Сенджамина.
Джереми и Дорнтон поклонились правителям и, подойдя к изваяниям, одним рывком освободили артефакты из их ладоней.
- Ну, Дорнтон, – подмигнул дворецкому Джереми, опираясь на свой меч, – вот мы и на пороге величайшей миссии в нашей жизни.
- Я бы не назвал то, что нам предстоит, миссией, сэр, – угрюмо отозвался старик. – Скорее я назвал бы это добровольными похоронами нас живьём.
- Ну что ты, Дорнтон, – рассмеялся молодой граф. – Не стоит тебе так рано сдаваться, – клянусь, что я буду защищать тебя в бою так же, как защищал тебя в нашей мирной Англии. Не думай, что нас бросят, оставив одних лицом к лицу с опасностью. За нами – армия и народ Гулсена, и теперь поздно уже отступать.
Дорнтон в задумчивости взглянул на своё копьё. Потом вздохнул и произнёс:
- Ну, если так, сэр, то знайте: несмотря на то, что здесь мы оказались по воле высшего разума и укорять за это нам некого, я в этом королевстве, впрочем, как и в любом другом месте, всецело буду доверять только вам, поскольку всё остальное для меня – абсолютно чужое и неизвестное.
- Ну конечно, Дорнтон, это справедливое мнение, и я тебя понимаю, – ответил граф. – Я поступлю точно так же, ведь мы всего два дня в этом мире. Нужно держаться друг за друга и не слишком расслабляться, пока мы не узнаем здешние нравы и устои достаточно хорошо, чтобы всецело довериться этому миру. А теперь – пойдём-ка туда, куда нас приглашают – на вечерний ужин и чай.
И вслед за правителями они проследовали по ступеням в величественный дворец Гулсенскасл, где их уже ждал аппетитный ужин и мягкие постели.
После того как они отужинали, за окнами уже стояла непроглядная тьма, и огромный дворец погрузился в сонную тишину. Джереми и Дорнтон устроились в спальнях на одном из верхних этажей Гулсенскасла. Но им отчего-то не спалось. Джереми встал и, зажгя факел, стал разглядывать свой чудесный меч. Он легонько водил пальцами по лезвию, схватывал меч за рукоятку то одной, то другою рукой, пытаясь привыкнуть к его тяжести, и пару раз даже взмахнул им, на мгновенье представив себе, что ведёт войско в бой. Но меч этот был настолько тяжёлым, что граф тут же его выронил, вдруг с горечью осознав, что не сможет владеть им как обычным мечом. Необходима была долгая тренировка, чтобы он мог привыкнуть к конструкции и весу меча, но если ему предстоит вступить в бой уже завтра (хотя правители Гулсена им этого не обещали), как он сможет биться, если не в состоянии совладать с этим мечом? И неужели гулсенцы не дадут ему время на тренировки и сразу поведут в бой? А Дорнтон с его копьём? Да, с копьём гораздо легче, но тут уже дело не в копье, а в самом Дорнтоне, он ведь старик. Джереми с трудом представлял себе, как будет выглядеть Дорнтон в доспехах и с копьём наперевес. Наверное, он уничтожит Флёр и её грифонов одним своим видом, поскольку те умрут со смеху, когда его увидят. О Небеса, на что же они согласились?! И что бы на его месте сделал лорд Мак`Саллигер, как бы поступил, если бы они с Сидженом были на их месте? Увы, ответа на сей вопрос Джереми не знал.