- А в лесу ты как оказался?
- Ну, пришел. Мне после интерната дали комнату в общаге и капсулу подарили спонсоры наши, с глубоким погружением. А к ней три месяца бесплатного доступа оказалось. Поэтому я и пришел сюда. Ну, денег заработать хочу.
- А зовут тебя как?
- Вообще, Федор я, а здесь только Амфибрахий-Зельц, это имя такое, дали. Денег накоплю, поменяю.
- А что такое «интернат»?
- Интернат? Ну, это такой большой дом, там дети, которые без родителей почему-то остались, живут. Их там кормят, учат чему-то нужному, вроде как, одевают, обувают. И спят они тоже там. Потом вырастают и их оттуда прогоняют. Дают комнату и все. Живи, как хочешь.
- То есть, ты - сирота? А иголку в руках не держал - это как?
- Так ведь не было нужды такой. Нам одежду уже зашитую давали. Только девчонок шить учили, потому что им это нужно, а парни все строгали деревяшки всякие. Вот и не умею, поэтому. Да вы, дяденька, не беспокойтесь, я быстро научусь.
- А капсула - это что такое?-
- Ну, это устройство такое, специальное, чтоб играть можно было.
- Во что играть?
- Так, во что захочешь, если деньги есть, в то и играть. А так, только в «Улей», да в «Метро». Еще можно было «Генезис» юзать и в эту игру, в которую я и играю. В «Героев», то есть. «Улей» мне не понравилось играть. Там только за монстров дают играть. А это - жрать и жрать, чтоб в «элиту» пробиться. Нет. «Метро» - скучная совсем игра. Там по тоннелям все время. Да и крысы эти. Глупая игра, короче. «Генезис» - это такая игра, где все заразились и тоже, все время друг друга «мочат». Кто как может. А здесь - нормально. Я, когда кровь, не очень люблю. Я люблю, когда солнце светит, трава есть, люди нормальные. Вот как вы, например.
- А что такое «мочат»? Что это такое?
- Мочат, это когда убивают, как могут. Ну, когда мозги в потолок, кровь во все стороны, кишки наружу.
- Да-а. Это страшно, когда так. И где это? Далеко отсюда?
- Далеко. Вы не переживайте так, дяденька. Это не страшно совсем. Это все не по-настоящему. Это же понарошку, даже, если убьют тебя, ты потом воскресаешь. И все. Снова можно играть. Ну, конечно, кое-что теряешь. Шмотки там, очки. Это же не страшно. Новые можно заработать потом.
Гайда сидел рядом с нами, зажав в руках бандуру, и слушал. Внимательно слушал.
- Что, Гайда, интересно парнишка сказывает, да?
Гайда пробурчал что-то маловразумительное, оставил свою бандурину в фургоне и ускакал по своим делам. Понял, что уши греть не нужно. Он - умный, потому и десятник. А интересная картинка вырисовывается. «Игра». Получается, что те ребята, которые в таверне мне встретились, такие же, как этот «Федор» - неубиваемые. Понятненько. Сколько их не «мочи»...
- А в эту игру - много людей играют?
- В эту? Нет, в эту - немного. Она же старая совсем.
- Сколько всего?
- Ну, думаю, несколько миллионов играют. Еще, я читал, что какой-то новый патч запустить хотели, крутой, говорят. Там что-то совсем новое замутить хотят. Чтобы совсем все, как по-настоящему было.
- Да? Ладно. Ты шей пока, не отвлекайся, а мне подумать нужно.
«Да. Думать нужно. Крепко думать».
Волы медленно тащили свои повозки. Солнце уверенно карабкалось по небосводу. По обеим сторонам дороги лежали поля. В полях зрели злаки. Над караваном висела тонкая пыль, которая медленно поднималась под ногами неутомимых волов и также медленно оседала.
«Игра!»
Небо, подвешенное прямо над головой, ощутимо давило всей своей безмятежностью и синью. Фургон подкидывало на ухабах и трясло на кочках, колея убегала вдаль и петляла по прихоти ландшафта. В висках пульсировало. А Федя шил, болезненно ойкая от каждого толчка телеги, насаживаясь пальцем на иголку.
«Бессмертные! Боги, вы совсем там рехнулись! Нам только этого дерьма не доставало! Да и Боги ли вы, на самом деле? Что же делать? А я? Я сам кто? Кто я такой?»
В полях стрекотали кузнечики, высоко в небе кружились какие-то птицы, и до привала было еще очень далеко.
3
В вашем распоряжении нубо ножик и нубо рубашка. Одеваемся и отправляемся качаться. Для того, чтобы не щелкать для каждого удара по монстру мышкой, можно зажать ctrl, в этом случае ваш персонаж будет атаковать монстра до полного его умерщвления.
Из прошаренного гайда по Барду.
В разбойники люди идут не от хорошей жизни. В разбойники идут от жизни плохой, безысходной и страшной. Люди, ставшие разбойниками, разбойниками становиться совсем не хотели. Так получилось. Им не оставили выбора, ибо все в этой жизни по воле Богов случается, но все случается все-таки из-за людей. Ничего не случается просто так, для всего в этой жизни есть своя причина, и есть свое следствие.
-Жмеря, а, Жмеря? У тебя пожрать ничего не осталось?