— Андрей! — начинаю паниковать, изворачиваться, цепляться за него! Куда я пойду! Что со мной будет! — Я поняла! Я не хочу! Давай поговорим.
— Точно? — тормозит он держа меня в воздухе, словно готов выкинуть как нашкодившего ребенка. — Успокоилась?
— Да, да, — повисаю на нем, обхватив ногами талию. — Только не выкидывай. Я буду делать все, что нудно, буду такой, какой нужно.
Он прямо в таком положении закрывает дверь, несет меня на кухню, где толкает на стул. Еле от себя отцепляя. Смотрю на стол, где уже стоит тарелка с салатом и рагу. Он отворачивается и наливает чай. Ставит передо мной кружку и садится напротив.
Не могу на него посмотреть. Не сейчас. Нужно собраться.
Так страшно, что снова выставит. Что выгонит и больше не захочет меня.
— Ешь давай, — требовательно. Почти приказ, и я на автомате начинаю поглощать еду. Вкуса не чувствую. Только привкус стойкого страха и волнения, словно перед прыжком.
— Чай пей.
Горячий, но я послушно пью.
— Послушай меня внимательно. Спрашивать тебя о чем-либо в мои планы не входило. Тем более интересоваться твоим мнением. Я и так сильно рискую, что связался с тобой. Твоя задача— молча делать свою работу и не выносить мне мозг или можешь прямо сейчас отправляться к моему отцу.
Он говорил это раздраженно, словно объясняя ребенку элементарные вещи, а мне стыдно стало. Ведь я должна с благодарностью относиться ко всему, а я наглею. Не в моем положении наглеть, это уж точно.
— Алина, ты еще здесь? — он щелкает пальцами перед моим лицом, и я поднимаю затравленный взгляд.
— Я все поняла. Выполнять свою работу. Можно прямо сейчас начинать?
— Нет, сначала к врачу сходим за таблетками, чтобы потом повторения сегодняшней ошибки не было, — он все еще злился, потом ушел в коридор и позвал меня. Протянул пакет. — Одевайся.
В пакете было самое необходимое, но я так обрадовалась, что саму себя не понимала. Мне бы ненавидеть его, а у меня от благодарности слов нет. Накормил, одел, не выгоняет.
Сама себе щенка бездомного напоминаю. Меня пинают, а я все равно к хозяину жмусь.
— Одевайся, пошли по магазинам сходим.
— А твой отец? Мне можно выходить?
— Давай я сам буду этими вопросами заниматься. Одевайся.
Я кивнула и ушла в гостиную, чтобы разложить самые необходимые вещи. Чувствуя на себе взгляд, я натягивала спортивный лифчик, трусы, штаны и кофту. Все было великовато, но не спадало. Еще там были кроссовки, и я, надев носки, а следом и их, долго любовалась на себя в зеркало.
— Такая красивая одежда! Спасибо!
— Велико. Совсем худая.
— Тебе не нравятся худые? — спрашиваю, когда наконец выходим из дома, на что он пожимает плечами. — Думаю, когда у мужика стоит, он не думает о том, что ему нравится. Хватит клювом щелкать, пошли.
Мы садимся в его машину и пока выезжаем на дорогу, я рассматриваю город в свете дня. Это не то, что рассматривать его из окна квартиры, в которой заперта.
— Я буду приезжать раз в неделю. Все остальное время ты будешь предоставлена сама себе, — бардачок открой. Это телефон, знаешь, как пользоваться?
— Примерно, — верчу большую коробку с откусаным яблоком.
Раз в неделю. Так редко.
— Научишь меня читать?
— Научу, пожалуй, — пожимает плечами, тормозит возле торгового центра. Туда мы идем, чтобы он научил меня пользоваться картой. И научил тратить деньги. Это оказалось странно, вот так приходить в магазин и покупать все, что нравится.
— Все?
— В принципе, да. Не думаю, что ты сможешь потратить больше лимита на этой карте.
Мы зашли всего в пару магазинов, где я купила себе джинсы, куртку и сумку, куда подидала ключи от квартиры, карточку и новый телефон. Потом мы заехали в клинику, где меня осмотрел врач и выписал таблетки, которые нужно выпить только после того, как наступит менструация. После чего мы наконец возвращаемся в квартиру.
— Завтра придет Макаренков Рома, посмотрит, что там на кухне можно сделать, и приведёт свою бригаду.
Я немного опешила. Получается завтра в квартире будут посторонние люди. Это напрягает.
— Надеюсь, ты не будешь глупой и не расскажешь, кто ты такая и что здесь делаешь?
Привет, я путана, отрабатываю ртом свою жизнь? Определенно не расскажу.
— Не буду глупой. А если спросят…
— Не спросят. Вообще с ними не разговаривай. Завтра привезут еще телевизор, чтобы тебе было не скучно.
— Спасибо, — он уже разворачивается к выходу. — Андрей. Постой.
— Андрей, а что мне делать… ну вообще…
— Отдыхать и не думать о плохом.
— А если что — то случится, я могу тебе позвонить?