Мы выходим из дома, мне уже звонит его мама, которая едет в сторону парка. Потом моя мама, которая смотрит все по онлайн-трансляции. Встаю как вкопанная, замечая скорую помощь.
— Арс…
— Что?
— Ты же собираешься вести меня в больницу. Я еще не рожаю.
— Я понял. Но они поедут за нами и будут на чеку. У тебя роды со дня на день, ты может и забыла о беременности, а я хочу быть готовым.
— Может я мечтала, чтобы ты сам принял роды, — смеюсь я, толкая его в плечо. Эта его предусмотрительность порой пугает.
— Я смирился с тем, что дети не сразу ходят на унитаз, а ты мне о родах.
Смеюсь вместе с командой скорой помощи. Знакомлюсь со всеми. Они снимают мои показания и спокойно отпускают в машину к мужу.
Мы едем по Новосибирску, частенько видим билборды с сегодняшней датой открытия парка. Арс по дороге, конечно, ворчит, но я тянусь к его уху.
— Ты самый лучший мужчина на свете.
— Я каблук. Мой дед бы просто отвез тебя в Германию в наручниках.
— Хорошо, что я вышла замуж не за твоего деда.
Свадьба. В общем ее еще не было. Мы просто расписались, за что потом испытали на себе весь гнев матери Арса, которая мечтала его женить красиво. Пообещали, что после родов мы обязательно сыграем свадьбу и обвенчаемся, уже как полагается. Она смогла нас простить только, когда мы сказали, что ждем близнецов. Арс испугался, а я была спокойна. Почему-то была уверена, что уж в семье Распутиных со мной случиться не может ничего. Такой уровень защиты, наверное, только в первой семье страны.
Мы доезжаем до парка, который раскинулся на территории пары футбольных полей. Тут тебе и аттракционы, и мини зоопарк и детское кафе с игровой зоной и даже спорт-клуб. Все это на экране ноута выглядело круто, но по мере строительства масштабы начинали пугать. В какой-то момент я поняла, что точно не хотела бы нести ответственность за это в процессе работы и очень рада, что моя закончилась в тот момент, когда мы утвердили план. Теперь это владения Громова, а у нас с Арсом лишь небольшой пакет акций.
Открытие проходит не без эксцессов. Надеюсь, никто не узнает, что из-за меня. Дочка Данила просит меня подержать свинку, а я добрая душа ведусь на это. В итоге свинка вырывается и начинает бегать по всей территории парка. От хохота у всех, кажется, скоро животы надорвутся, учитывая, что гоняются за ней человек десять. Добрый человек диджей не забыл же включить музыку Бенни Хила.
Когда свинья наконец в загоне, а дети за проделку наказаны, мы с Арсом идем в кабину колеса обозрения. Самые первые как проектировщики. Правда заходим в компании трех врачей, которые сегодня везде ходили за нами как привязанные.
— Вы, наверное, устали, — спрашиваю, когда мы усаживаемся на мягкие кресла в кабинах. Она трогается с места, и у меня щекочет возле копчика. Невероятные ощущения. Потому что это твое. То, что реально создано в твоей голове и осуществлено.
— Нет, что вы, — отнекиваются смущенные врачи. А мы машем рукой из кабины на постоянные вспышки фотокамер. Кабина двигается медленно, но от волнения начинает кружиться голова, а парням в животе мало футбола, теперь они устраивают бои без правил. Живот натягивается так, что вот-вот порвется.
Я невольно хватаюсь за него, чувствуя, как перехватывает дыхание, а белье мокнет. Твою ж. Арс меня убьет.
— Маша, твою ж! Остановите!
— Нельзя, Арс, мы уже поднялись, — делаю невинное лицо, пока низ живота сводит болью. Врачи тут же включают свои приборы, переглядываются в панике. Ну да, принимать роды в кабине аттракциона то еще удовольствие. Но, кажется, выбора нет, потому что меня начинает знобить, а перед глазами круги. Ччерт.
— Маш, я тебя выпорю. Я же говорил! Нахер мы в нее заперлись.
— Папаша, не паникуйте. Нормально все будет, — успокаивает акушер, по лицу которого пот течет. Да уж, сейчас он может подписать себе смертный приговор, если все пройдет не так как нужно.
— Нужно потерпеть, раскрытия еще нет.
Мы звоним в машину, которую впускают на территорию нашего парка «Фэмили» Она приезжает ровно в тот момент, когда кабина наконец делает адский круг и спускается.