Софа хочет рассмеяться, а я только понимаю, что ляпнула. Ну вот зачем? Зачем?
— Пилон? Ты занимаешься пилоном? Это который шест? Серьезно?!
— А я не говорила? — строю из себя дурочку.
— Нет, конечно. Давно?
— Да со школы еще. Соф, только никому. Это все-таки не самый привычный вид спорта.
— Стесняешься?
— Не хочу неудобных вопросов. Меня и так за дурочку с переулочка порой считают, а тут еще пилон. Главное, чтобы Распутин не узнал. Ладно?
— Ладно, ладно, но за это я требую, чтобы ты звонила мне и рассказывала, как у вас дела. Каждый день.
— Раз в неделю и не чаще.
— Ну, Мааааш.
— И не проси, а если расскажешь, вообще звонить не буду.
— Коза. Ладно. А есть видео?
— Ну набери в сети городские чемпионаты, Котова. Должно быть.
— Лады! Все, на связи! — прощается она, а я вздыхаю. Падаю спиной на спинку стула, да так сильно, что просто кувыркаюсь с него на пол с неприличным визгом.
И конечно, по закону вселенской подлости именно в этот момент двери лифта открываются. Я упорно пытаюсь развязаться, но моя дурацкая нога завернулась за шею и просто не в состоянии встать сама.
— Отличные трусы, Котова. Очень вам подходят.
Мне бы еще вспомнить, что там за трусы. А черт, там же котята.
— Вы так и будете пялиться или сделаете что-нибудь?
— Двадцать один день.
— Что?
— Прошло с последнего происшествия. Думал, будет быстрее, — он заходит за стойку стола, помогает мне встать и сразу идет менять число на календаре. На гордый ноль.
Стою, не двигаясь, смотря на его влажные волосы. В руке сумка. Он с тренировки. Интересно, а он чем занимается? Тела я его не видела, но судя по комплекции, он довольно крепкий. И ведь не спросишь, подумает еще, что влюбилась, а мне до него и дела нет.
— Договор готов?
— Как раз заканчивала проверять. Через пять минут будет у вас на подпись.
— Ладно, — кивает он, мельком смотря на меня. А я жду. Чего? Комментария по повожу детского белья? Или того, почему умею заворачиваться буквой «зю». Но Распутин лишь уходит, мельком бросив.
— Позвоните Августине, скажите, что я сегодня к ней заеду.
— Без ресторана?
— Времени нет, — рявкает он и закрывает двери, а я бурчу себе под нос: «времени у него нет». Так нет, что бедная Августина появляется тут не чаще пары раз в неделю. И каждый раз после того, как Распутин на меня орет. Злость он на ней срывает что ли.
Господи, я уже жалею его любовницу. Меня бы кто пожалел.
Через секунду приемную оглушает звонок селектора, и я трясущимися руками беру трубку.
— Да?
— Договор, Котова! Или вас как котенка нужно рыбкой поманить, чтобы вы работали быстрее?
— Лучше сосиской?
— Что?
— Сосиски баварские, знаете, толстые такие, с которых сок стекает.
— Вы, блять, издеваетесь?
— Нет, конечно, уже несу договор! — отключаюсь и быстро распечатываю два экземпляра и несу в кабинет. Застываю, потому что начальник стоит спиной, без рубашки, и теперь я точно знаю, что он занимается тяжелым спортом, потому что на теле ни капли жира, лишь мышцы, вылепленные словно художником. Я бы потрогала. Ну чисто в познавательных целях, конечно.
— Договор, Котова, а то я подумаю, что вы в меня влюбились, и наконец найду повод вас уволить, — рявкает начальник, надевая рубашку.
— Нет конечно, — шагаю к столу, даю на подпись договор, стараясь не смотреть на стиральную доску из кубиков на животе. Издевается? Ищет повод меня выкинуть? Не дождется. Я у себя в зале и не такие тела видела. Правда не такие крупные. Но вряд ли Распутин относится к тому виду мужчин, которые лазают по пилону.
Он обходит меня сзади, обдавая приятным запахом геля для душа и собственным, принадлежащим лишь ему одному.
— Все, возьмете водителя и отвезете поставщику.
— Да я и сама могу.
— Чтобы как в прошлый раз бежать за автобусом?
— О, вы знаете?
— Да, я как раз ехал мимо. Котова, вы слышали о такси? Дайте пиджак.
Я тут же сбегаю к стулу, беру пиджак и помогаю упаковать эти девяносто килограмм чистого мяса. Не меньше.
— Такси дорого. А почему вы не притормозили?
— Честно? — поднимает он глаза, и мне, конечно, может мерещиться, но лед там давно превратился в бушующий океан.
— Ну конечно.
— Любовался тем, как вы бежали.
С этим он и уходит, оставляя меня в своем кабинете хлопать глазами и думать о том, как Распутин любовался моей пробежкой.
— Котова, водителя возьми! — слышу уже у лифта и кричу в ответ.