Мамино лицо залилось краской. Она ослепительно улыбнулась всем присутствующим и снова, понизив голос, обратилась ко мне:
– Девинария, не болтай чепухи. Я всего лишь хотела показать, как сложно тебе построить хорошую карьеру. Но Королевская Академия сильно повысит твои шансы стать королевой.
– А кто сказал, что я вообще хочу становиться королевой? – снова упёрлась я. – Может, я собираюсь посвятить свою жизнь чему-нибудь совсем другому. Только подумай, сколько всего полезного я могла бы сделать для обитателей Галечного Ручья! – Я мотнула головой в сторону садовой ограды. – Знаю, ты не хочешь этого признавать, но я неплохо умею ладить с животными. Я понимаю их и могу им помогать.
Матушка отвернулась, чтобы слуги не видели её лица.
– Прекрати, слышишь? – сердито зашептала она. – Не то все вокруг подумают, что у тебя не в порядке с головой! Твоё предназначение – править, а не возиться с лесными зверушками!
– А, вижу, Девин всё-таки нашлась, – сказал отец, нагоняя нас. Он был в своём парадном камзоле, с широкой лентой на груди, на которой сияли его золотые ордена и медали, полученные за доблестную службу на посту командующего Чароландской королевской пехотой. Он нагнулся и поцеловал меня в щёку, хотя она была вся в поту и пыли. – Ну что, готова получить приглашение? – спросил он.
Но не успела я ответить, как матушка вмешалась снова:
– Девин, иногда я просто не могу понять, о чём ты думаешь! Мы ведь уже давным-давно покончили с этим твоим детским увлечением всякими зверюшками.
Отец положил руку ей на плечо:
– Белинда, ты ведь не можешь отрицать, что у неё в самом деле есть дар.
– Дар? Это просто хобби, вот и всё! – Матушка взглянула на нас так, словно мы оба сговорились против неё. – И тебе лучше перестать поощрять нашу дочь! – бросила она отцу и снова повернулась ко мне. – Разве это можно считать твоим будущим, Девинария? А Королевскую Академию – да! Взгляни только на свою кузину, Пенелопу-Клодину. Она поступила в Королевскую Академию – и сейчас замужем за королём с тремя замками!
– Не нужны мне три замка! – запротестовала я. – Мне и наш-то не нужен. Слишком уж он большой.
– Ох, Девинария, ты умеешь быть просто очаровательной. – Матушка взяла мою ладонь и улыбнулась с такой убеждённостью в своей правоте, что мне даже стало стыдно за этот спор. – В чём же дело, скажи мне? Может, ты просто нервничаешь из-за того, что тебе придётся уехать из дома? Но я уверена, что в Академии тебе очень понравится. Она ведь была создана только через несколько лет после нашей свадьбы с твоим отцом, так что мне учиться в ней не довелось, но все говорят, что это просто мечта! Только представь, что у тебя всегда будет рядом королевский портной, чтобы сшить любое бальное платье, какое тебе захочется!
– Но я не хочу... – Без толку. Я вырвалась и упрямо сложила руки на груди, готовая стоять на своём сколько понадобится. Матушка ведь знает, что меня не убедить.
Издалека донёсся перестук копыт, снова пропели фанфары – теперь уже гораздо ближе. Времени у меня почти не оставалось.
– Можешь упорствовать сколько хочешь, – сказала наконец матушка. – И если тебе так угодно, пусть тебя запечатлеют на официальном портрете для королевской галереи именно в таком виде! Сказать по правде, всё это не важно, потому что на самом деле выбора у тебя нет. – Она ткнула пальцем в несколько строк мелким шрифтом в самом низу свитка, чтобы отец тоже обратил внимание. – Все особы королевской крови обязаны учиться в КА. Здесь так прямо и сказано.
Я прикусила губу с такой силой, что во рту у меня стало солоно от крови. Опять фанфары – теперь уже прямо у нас за воротами. Внезапно лакеи распахнули их, и к нам в сад прошествовали королевские гонцы в париках с буклями и в белых, расшитых золотом ливреях. Они торжественно несли предназначенный для меня свиток с печатью. А ещё с ними оказался придворный художник, который тут же, с ходу, принялся набрасывать эскиз моего портрета.
– Портрет для галереи! – вскрикнула матушка.
Я и опомниться не успела, как она уже тёрла платком мои запачканные щёки и приглаживала мои всклокоченные волосы. А я стояла, не сводя глаз с одного-единственного человека – моего отца. Он был моей последней надеждой избежать мрачного будущего, которое сулила мне Королевская Академия.
– Отец! – взмолилась я. – Ну пожалуйста!
Пристально вглядываясь в лицо отца, я видела в его глазах печаль... и ещё что-то, мне непонятное. Пока матушка торопливо отряхивала от пыли мою юбку и пыталась повязать мне волосы лентой, которую сдёрнула со своей собственной причёски, отец положил ладонь мне на плечо.