"И в кого они такие пошли? Отец — Архимаг, сама сдержанность. Мать — Лиэль, вышивальщица, даже среди мягких характером эльфиек отличалась кротостью…" Тэсс же, подававшая отличные надежды стать магом, словно задалась целью превратить школу в обитель хаоса: чего стоит одна лишь её проверка легенды о том, что грифоны испытывают временное умопомрачение от настоя луноцвета и ромашки! Нализавшись до неприличия, животные разнесли в щепки свой загон, а потом два дня страдали от головной боли. Среди учителей большую популярность приобрели амулеты, защищающие от внешних магических воздействий — у Салдрина тоже такой болтался на шее, но, слава богам, бесполезно.
Тэсс достала "Любовь и смерть в одном флаконе" и, раскрыв на нужной странице, положила на высокий столик для ингредиентов, спрятав её от зоркого взгляда учителя за стройным рядом бутылочек и флакончиков.
Книгу Тэсс нашла в библиотеке Неэто, где даже сами библиотекари не знали точно, какие сокровища могут скрываться на полках. Это замечательное старинное пособие по зельям и ядам было написано, правда, на языке Марисса.
— Как хорошо, что я знаю марисский, — шепнула Тэсс подруге, и Астольда сразу же вспомнила молодого марисского мага, который почти полгода прожил в Эрессеа. Он, очарованный своей маленькой остроухой подружкой, обучал её двум языкам: марисскому и языку страны Мескетей, откуда он был родом.
Астольда отмеряла три капли сока перечной мяты, как вдруг снова засомневалась в успехе их авантюры.
— Ладно тебе, Астольда! Мы всего лишь рассеем действие отвара на тех, кто находится в классе — а может, и на всю школу! Пару часов у всех будет преотличнейшее настроение, разве это плохо? А о причине никто и не догадается.
Наконец Веселящий отвар был почти готов. Чтобы закончить рассеивающее зелье, теперь, по инициативе Тэсс, входящее в его состав, нужно было добавить только драгоценный сок дикой мандрагоры. Эльфийка отсчитала двадцать одну каплю и шепнула:
— Смотри. Сейчас начнется!
Вместо ожидаемого золотистого цвета варево в котелке приобрело нездоровый желтушный оттенок и начало многозначительно ворчать и побулькивать.
— Ложись! — завопили подруги и кинулись под стол. Одноклассники, привыкшие ко всему, послушно распластались на полу, дернув за собой зазевавшихся товарищей.
Через долю секунды раздался взрыв — котелок подружек разлетелся на осколки, класс заполнился густым желтым дымом, который слишком быстро проскользнул в коридор и в открытое окно.
Спустя миг затишья раздалось тихое хихиканье, а затем — истерический хохот, который вскоре эхом подхватил весь первый этаж школы — там, куда добрался дым. Эльфы, которым не посчастливилось оказаться рядом со зданием, тоже пали (в буквальном смысле слова — на землю) жертвами странного дыма.
Тэсс, инстинктивно прикрывшая непрочной магической завесой себя и подругу, испуганно и виновато смотрела на неё.
— А ну-ка, встаньте! — прогремел над ними голос учителя. Кулон Салдрина мерцал, защищая обладателя от воздействия модифицированного отвара.
Астольда и Тэсс, отряхиваясь и стараясь не поднимать глаза на разобиженного зельевара, стояли среди катающихся оп полу одноклассников.
— И как вы ЭТО объясните?!
— Рассеивание… хотели немножечко поднять всем настроение, — пробормотала Тэсс, пытаясь изобразить раскаяние. — Это я одна во всем виновата, профессор Салдрин.
— Нет, мы обе! — ей перебила Астольда.
— Отлично! Тогда и я вас повеселю, — угрожающе пообещал учитель. — В этом месяце практика на природе у вас отменяется, сейчас вы остаетесь убирать кабинет, а наказание будете отбывать по средам!
— По средам я не могу, — тихонько проговорила Тэсс.
— Это ещё почему?
— В это день я отбываю наказание у профессора по гербалогии.
— Четверг?
— Профессор математики… В понедельник — в классе медитаций, а в субботу — у учителя по животноводству.