— Будьте внимательны. По сторонам не смотрите, с тропы не сходите.
Фира бесстрашно последовала за ним, я замешкалась было, но решила, что обдумаю все, когда выберусь отсюда, и тоже ступила на странную дорожку. Она мягко пружинила и согревала озябшие ноги, а еще чудилось, будто стали мы призрачно-лунными и, появись здесь рогатый, не увидел бы он беглецов.
Я словно во сне очутилась. Следуя в полной тишине за Фирой и ее приятелем, чувствуя, что вот-вот оторвусь от земли, настолько невесомой сама себе казалась… Хотелось уже проснуться, желательно в своей постели, или на той треклятой остановке, да даже в больничной палате! Но сон длился и длился, а может, и вовсе сном не был, и мне еще предстояло разобраться, что со всем этим делать. Потом. Когда исчезнет лунная тропа. Когда наконец-то получится выдохнуть…
Я честно старалась не смотреть по сторонам, хотя соблазн был велик. Но когда в затылок дыхнуло холодом, а слуха коснулся полустон-полувсхлип, в котором почудилось мое имя, я не удержалась. Всего лишь мазнула взглядом влево, даже головы не поворачивая… и пропала.
Та самая жуть, что испугала меня накануне, едва заметно мерцала в ночной тьме. Дышала. Щурила узкие глаза, колыхалась всем своим бесформенным телом, качала уродливой головой, обнажала в ухмылке кривые острые зубы, тянула ко мне когтистые лапы.
И таки дотянула.
Ноги сами пошли прочь от лунной тропы. К монстру из кошмарных снов. К тому, от чего стоит держаться подальше, если хочешь жить долго и в здравом уме.
Я вроде бы хотела, но уже не была в этом столь уверена. Я ни в чем не была уверена, кроме того, что нужно подойти ближе к неведомому чудищу, коснуться его, замирая то ли от страха, то ли от восхищения…
Я отчетливо слышала взволнованный зов моих спутников, но ничего не могла поделать. Да и не желала. Безразличие навалилось каменной плитой. Бросят? Ну и пусть. Зачем куда-то бежать, если и здесь хорошо?
Три шага. Два. Один. И ладони дотронулись до чудища, ощутили холод, и он пробудил разум…
Не живое оно. Как есть каменное. Но то ли в тенях дело, то ли еще в чем, кажется, что глаз с меня не сводит. И смотрит прямо в душу, в каждый ее уголок, и оттого кричать хочется. Вот когда ошейник пригодился, иначе всенепременно не сдержалась бы. А так стояла, тяжело дышала и пыталась отвести от жуткой морды словно приклеенный взгляд.
Крепко вцепилась эта образина, но все же мне хватило сил вырваться. Только поздно было — лунной тропы и след простыл.
Ноги подкосились, и я осела на землю, прислонившись к жуткой статуе. И винить-то некого, кроме себя, предупреждали же, что по сторонам смотреть нельзя! А я… Какого черта лысого оглянулась? Чего увидеть хотела? Пожалуйста, увидела, любуйся теперь, пока обратно в шалашик под белы рученьки не проводили и опять чем-нибудь не накачали, для пущего спокойствия…
Ладно, нужно собраться. Перво-наперво встать. Осмотреться. Не так уж тут и темно, факелы горят… Нечасто и неярко, но все лучше темноты. А место занятное, сказочное… Шалашики белеют, деревца листочками шелестят, травка к ногам ластится. Благодать. Если забыть, что за спиной скалится дивной красы каменная образина… И про рогатых-бородатых, точное количество которых неизвестно. Сейчас, но крайней мере, никого не видно. Не считают нужным охранять тех, кто собственной воли лишен? Полагаются на крепость стен и дверей? А как же ниндзя, уведший Фиру? Таких умельцев здесь явно не ждали. Может, и мне улизнуть удастся? Главное, подальше отбежать, а там… Ума не приложу что, ну да ничего, придумаю. Потом. Когда решу эту проблему.
Приободрившись, я отлепилась от статуи, сделала робкий шажок… и вновь прилипла к показавшемуся вдруг надежным монстру. Скользнула ему за спину, сжалась, мечтая стать частью камня, раствориться в нем, чтобы меня не заметили. В следующий миг стало светло и шумно. Десяток факелов расцветил ночь алыми всполохами, пара десятков ног спугнула тишину. Шагавшие вдоль шалашиков люди были молчаливы, серьезны и помимо факелов держали в руках мечи. Уж не знаю, настоящие ли, но смотрелись они внушительно. И все это грозное воинство, выстроившись полукругом, следовало за высоким мужчиной. Оружия при нем не было. Да и зачем, с такой-то охраной? Его темные волосы, забранные на макушке в хвост, достигали лопаток, а одежды пламенели всеми оттенками красного. И свободные брюки, заправленные в низкие сапоги, и рубашка, и накинутый поверх то ли халат, то ли плащ, расшитый чем-то блестящим… подозреваю, вовсе не стеклом.
Какой яркий мужчина, однако. И смешным отнюдь не выглядит…