– Дим?
– Да?
– А что впереди?
– В смысле?
– Ну вот закончим универ и что дальше?
– Работать пойдем.
– И все?! Это то, к чему мы все так рвемся – работать?!
Димка перевернулся на живот, выплюнул травинку, которую жевал, внимательно посмотрел.
– Что с тобой, а? В последнее время ты сама не своя.
– Не знаю, – я ответила не сразу, – знаешь, я как будто всю жизнь чего-то жду. И последнее время у меня такое ощущение, что это вот-вот случится.
– Что «это»?
– Да кто ж его знает. Что-то чудесное… хочется в это верить.
Димка попробовал поцеловать меня в кончик носа, но я увернулась.
– Иногда у меня такое ощущение, будто бы я уже прыгнула в темноту и лечу, не зная куда приземлюсь: то ли на сено, то ли на бетон. А изменить уже ничего нельзя – ты уже летишь!
Димка сел. Приложив руку ко лбу козырьком, посмотрел вдаль. Отсюда с холма, округа была как на ладони, но у него плохое зрение и он часто так делает. И тут я опять вспомнила:
Черт меня потащил на ту стройку. Тогда я так гордилась собой. Только сняла квартиру, а уже нашла короткую дорогу до университета через стройку. Май радовал теплой погодой, а я любила короткие юбки. Мои ножки стоят того, чтобы ими любовались!
Схватка была недолгой. Что девушка может противопоставить троим мужчинам, хоть и бомжам?! Рот заткнули какой-то грязной тряпкой и затащили в недостроенный дом. Он насильников воняло так, что меня чуть не стошнило. Я рвалась, как могла, пыталась укусить, ударить и только тогда, когда повалив меня на грязное тряпье двое держали, а третий начал стаскивать трусики, я заплакала. Сейчас эти нелюди сломают во мне что-то такое, что осталось из детства… навсегда! Я уже никогда не буду собой. Я из последних сил задергалась, замычала сквозь тряпку. И тот, что стаскивал трусы, улыбаясь щербатым ртом, сказал:
– Ну фто ты, кобылка, ефе спасибо ска…
Договорить он не успел, так как рухнул как подкошенный. Те, что держали меня за руки, отползали в угол, словно два скорпиона, перед занесенной ногой в ботинке. У входа стоял Димка. Мой Димка! В руках его была какая-то железка. На его перекошенное от злости лицо было страшно смотреть.
– Убью, суки!!!
Конец железки подрагивал. Бомжи закрылись руками, словно от яркого солнца…
Как мы вышли оттуда я не помню. Кажется, Димка нес меня на руках. Полный провал. Теперь я стороной обхожу безлюдные места и не хожу в универ без Димки. А еще я влюбилась! Да-да-да! Королева школьного бала, девушка, за которой бегало пол школы, влюбилась в невзрачного конопатого парня! Ух, сама себе удивляюсь, но другого мне не надо! Никогда!
– Димка, знаешь, что ты у меня балбес!
Улыбается. А потом наклоняется, я вижу его глаза близко-близко, ощущаю его губы на своих, чувствую его руки… и весь мир катится к черту!
Домой ехали на закате. Мы оба любим это время суток больше всего. Солнце уже не жжет, а ласкает и облака, как сонные барашки, сбиваются кучкой на краю неба. «Пора спать, барашки», прищурив глаза в сонной неге, мысленно говорю облакам.
Мы устали, хочется быстрее попасть домой. Эта часть трассы в такое время пустынна, машин почти нет и Димка гонит машину. «Ока» машина маленькая и легкая, быстро ехать на ней опасно, но дорога пустынна, и я молчу.
Машина являлась постоянным объектом насмешек со стороны. Друзья твердили Димке сменить ее хотя бы на «девятку», но он уперся. «Машина не роскошь, а средство передвижения, что есть, на том я и езжу, разбогатею, куплю что-нибудь получше, а пока не вижу смысла менять шило на мыло». Темнело, поднялся ветер, и я попросила Димку ехать помедленней, тем более среди полей машину ощутимо сносил боковой ветер.
Не знаю с какой скоростью «летел» тот КамАЗ, но обогнав нашу машину, потянул за собой, словно перышко. Димка крутанул рулем и последнее, что я увидела, вжавшись в сиденье, летящие на встречу фары…
Глава 2. Я училка!
«Кто-то визжит. Черт, как визжит, аж мурашки... как от боли! Точно, от боли!»
Я открыла глаза, прямо передо мной на столе извивался еж. Его будто бы сжимало и раздувало, сжимало и раздувало. С другой стороны стола стояла тощая девочка в черной мантии и зеленой остроконечной шляпе, двигала над животиной палочкой, словно он был марионеткой в ее руках.