Руки Роуэна находят мои плечи, и он поворачивает меня лицом к себе, его карамельные глаза устало мечутся между моими.
— Как же так?
Из меня вырывается смех:
— Как же так? Серьезно? Роу, все, что он когда-либо делает, это пытается заставить меня чувствовать себя дурой. Если он сделает это здесь, попытается подорвать мою репутацию у всех на глазах, другие преподаватели могут начать сомневаться в моих способностях. Я этого не потерплю. Персонал уважает меня и далеко не из-за моего отца. Я это заслужила. Я не хочу, чтобы его восприятие меня все испортило.
— Так избегай его, — говорит он мне, наморщив лоб.
— Как именно ты ожидаешь, я буду это делать? По-видимому, он заменил Реффа, что означает, что мы с ним, по сути, партнеры.
— Партнеры?
Мои брови слегка приподнимаются, и я киваю.
— Черт. — Он облизывает губы и отводит взгляд, а затем снова смотрит.
Я смотрю на него.
— Ты в порядке?
— Да. — Он кивает, потирая затылок. — Да, я в порядке.
С легкой улыбкой я наклоняю голову, кладя руку ему на грудь.
— Выкладывай, Роу. Что происходит?
Тяжелый стук двери, ударяющейся о стену, заставляет наши головы повернуться в ту сторону, обнаружив Алека, стоящего там с пустым выражением лица. Он переводит взгляд с меня на мою руку на груди и спине Роуэна, в его глазах появляется ожесточенный взгляд. Его челюсть плотно сжата, руки сжаты в кулаки по бокам. Я не заметила, но Роуэн, должно быть, придвинулась ближе, потому что, когда я пытаюсь убрать руку, я обнаруживаю, что она застряла между нами. Я поднимаю взгляд на Роуэна, замечая, что его глаза напряжены, он сосредоточен на другом мужчине в комнате.
Я чувствую, что мне здесь чего-то не хватает …
Как будто я произнесла это вслух, Алек нарушает свое застывшее состояние и бросает на мой стол большую папку, которую я даже не поняла, что он взял.
— На разрешительных документах этого парня рядом с подписью нет даты. Ему не следовало позволять начинать сегодня.
— Это невозможно. — Покачав головой, я протискиваюсь мимо Роуэна, открывая папку на нужной странице. — Я трижды проверила каждое… дерьмо.
Алек усмехается:
— Если ты слишком отвлекаешься на другие вещи, возможно, эта работа не для тебя.
Я хмуро смотрю на него. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Где, черт возьми, он думает, находится? Блейз или нет, это моя зона. Он просто случайно стоит в ней.
— Я великолепна в том, что делаю. И ты прекрасно знаешь, что подпись администратора не входит в мои обязанности…
— Разве это не так? — Он перебивает меня, приподнимая бровь. — Твоя подпись стоит на всех этих бланках.
Кипя от злости, я продолжаю держать лицо:
— Как и любой профессионал, пытающийся запустить продвинутую программу, я люблю порядок. Чтобы получить это, я наблюдаю за тем, насколько это возможно, в качестве меры предосторожности, чтобы сгладить дерьмо, чтобы я могла сосредоточиться на других вещах, таких как успех новобранцев. Так что, да, ты увидишь мое имя повсюду, потому что я отказываюсь допускать, чтобы в этой академии не хватало чего-либо. Меня очень ценят не просто так.
Он пристально смотрит, его зеленые глаза прожигают меня. Мои щеки пылают, но я отказываюсь отводить взгляд. Его трюки стареют. Через несколько мгновений он с сомнением произносит:
— Посмотрим.
— Не будь мудаком, Алек, — выплевывает Роуэн, впервые заговорив.
Взгляд Алека скользит по нему, гнев исходит от него, но он не говорит ни слова. Между этими двумя существует сумасшедшее напряжение, и, хотя я хотела бы знать, почему, мы теряем время:
— Роуэн — я смотрю на него — ты должен уйти.
Он переводит свой взгляд на меня.
— Ты не придешь?
— Мы говорили об этом. День первый, помнишь?
Его хмурый взгляд углубляется, и он облизывает губы, кивая.
— Точно.
— Тебе… что-то нужно? — Спрашиваю его.
Он смотрит на меня мгновение, а затем слегка смеется:
— Нет. Я в порядке. Позвони мне сегодня вечером.
Я киваю, мои глаза расширяются, когда его губы касаются уголка моего рта, а не щеки, как обычно. Слишком ошеломленная, чтобы реагировать, я снова киваю. Он пятится к двери, переводя взгляд на Алека.
— Увидимся, учитель.
Алек по-прежнему не отвечает. Он просто смотрит, как за Роуэном закрывается дверь. Теперь, когда мы одни, я поворачиваюсь к нему лицом.
— Как ты смеешь сомневаться во мне и моем звании.
— Какое звание? Ты здесь, растрачиваешь свою тяжелую работу…
— Не веди себя так, будто ты ни хрена не знаешь о том, что я делаю!