Я даже не могу сосредоточиться на том, что он имеет в виду, потому что его голос просто упал до уровня, которого я никогда не слышала. Он был низким, плавным, но все же имел неровный край. Тайный посыл. Я поворачиваю сначала голову, а затем свое тело и смотрю на него. Этот человек, он мучил меня годами, издевался надо мной на глазах у десятков людей, делал повседневную жизнь тяжелее, чем это было необходимо. И все же он здесь, стоит с горящими глазами, выглядит слишком суровым и совершенным.
А я как глупая девочка, прямо рядом с ним.
Как раз в тот момент, когда я открываю рот, наконец-то поверив, что могу составить правильное предложение, он говорит.
— Первая оценка за сегодня.
Он бросает мне папку, и я в оцепенении ловлю ее и открываю. Мои глаза устремляются к нему.
— Ни за что. Я не могу быть здесь из-за этого. Тебе, наверное, даже не следует позволять этого делать.
— Ты здесь, ты можешь, и ты это сделаешь. — Он становится выше, тянется к дверной ручке.
Я даже не заметила, что закрыла ее за собой.
Этот долбаный незнакомец передо мной позволяет своим глазам сжигать мое тело с целью, которую я никогда не видела. И что, черт возьми? Это создает непреодолимую вспышку глубоко в моих внутренностях. Я смотрю, совершенно ошеломленная и, несомненно, возбужденная этим мудаком, когда его язык высовывается, чтобы облизать уголок его губ, заставляя мои зубы впиться в мои губы.
— Я вижу это в твоих широко распахнутых океанских глазах. Любопытство, напряжение, которое ты чувствуешь прямо сейчас. Возможно, ты еще этого не понимаешь, но и отрицать это тоже не можешь.
Он снова облизывает губы, и внезапно мне остро нужно немного бальзама для губ.
— Хочешь знать лучшую часть этого? — спрашивает он, не получая от меня ответа. — Пока он здесь, в нескольких дюймах от того места, где ты будешь сидеть, ты будешь думать только обо мне. И я буду сидеть там, закрепляя в памяти выражение, которое, я знаю, найду на твоем выразительном личике, упиваясь тем фактом, что я поместил его туда. Что, пока он сидит рядом с тобой, все, что приходит в твоей головке, это тайные грязные мысли касающиеся меня. Но это даже не самое лучшее.
Я наблюдаю, как он быстро поворачивает голову в сторону двери, а затем направляется ко мне. Я не дышу. Не двигаюсь. Это не тот Алек, которого я знаю. Он чертов самозванец. Интенсивный, сильный и доминирующий самозванец.
— Лучшая часть… он обо всем узнает. Потому что румянец на твоей шее и чернота в твоих глазах, наполненных похотью, не лгут. Никогда не лгали.
Я пристально смотрю. В его глаза. На его губы. На его грудь. И снова в его глаза.
— Время немного повеселиться.
Мои брови приподнимаются, как только открывается дверь, и возвращается угрожающая ухмылка Алека.
— Давай сделаем это… какого хрена?
С широко раскрытыми от вины глазами я быстро отстраняюсь от Алека, который не двигается ни на дюйм, чтобы поприветствовать Роуэна, нашу первую оценку за день.
О Боже мой!
Алек играл со мной. Вот мудак!
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, а он смотрит мимо меня.
— Давайте начнем.
— Что это? — Роуэн снова задает вопрос, становясь позади меня.
Я смотрю на Алека, видя, как вена на его шее слегка вздувается.
— Пришло время оценки. Сядь.
— Оукли.
Роуэн разворачивает меня, и я краснею еще больше, просто думая, что он может видеть, какой горячей и обеспокоенной я себя чувствую. Иисус. Алек снова нанес удар, но на этот раз он выстрелил ближе к цели, манипулируя мной, заставляя меня видеть в нем нечто большее, чем просто тупицу, которым он является. Просто чтобы попытаться доказать какую-то точку зрения Роуэну.
— Что происходит?
Карие глаза Роуэна сканируют мое лицо, и я пытаюсь потеряться в его мягких чертах. Я улыбаюсь ему, но он хорошо меня знает и видит, что что-то не так. Он пристально смотрит на меня. Я вижу обвинение в его глазах, но более того, изгиб его бровей говорит мне, что он обеспокоен. И, конечно же, так и есть. Он знает, как сильно Алек презирает меня. Должно быть, он, как и я, надеялся, что Алек немного повзрослел за те два года, что его не было, и у него пропала потребность срываться на мне. Думаю, мы желали слишком многого.
— Не волнуйся, Роу, — уверяю я его, протягивая руку, чтобы потереть его предплечье.
Громкий стук папки, падающей на стол, заставляет меня отскочить и оглянуться через плечо. Алек рассеянно смотрит в нашу сторону.