– Что? – выпалил Адам раньше меня.
– Весь следующий месяц буду принимать болтовню Лидии за чистую монету, – сказала она; в ее глазах читалось какое-то яростное оживление. – Целиком и полностью. Советую вам последовать моему примеру. Надо сделать так, чтобы мошенничество не было слишком уж явным, нужен повод для такого преображения.
– Я не понимаю, о чем ты, – ответил Адам за нас обоих. – Дейн не притворяется.
– Возможно, он и не планирует побег, но и в Бога тоже не уверовал, – сказала Джейн. – Марк послужил катализатором, превратил его в ревностного неофита, Лидия в восторге. Меня поймали с травкой, поэтому во время наших консультаций я откровенно рассказываю о своем пристрастии к марихуане. Говорю Лидии, что так пытаюсь справиться с виной за мое греховное сексуальное извращение.
– И что, это работает? – удивилась я.
Джейн кивнула.
– Насколько я могу судить. Я никогда не откровенничала с ней раньше, и она это знает, поэтому она хочет верить, что у нас наметился прогресс. И это только начало. Подождите, пока я разревусь.
– Я уже плакал на индивидуальных консультациях, – сказал Адам.
– Кто бы сомневался, – сказала Джейн. – Безусловно.
– О, прости мне мою слабость, ты, женщина из камня. – Адам сделал вид, что дуется.
Лидия говорила что-то Эрин. В руках у нее были полная тарелка и чашка чая. Она могла присоединиться к нам в любую секунду.
– Не знаю, смогу ли я сыграть убедительно, – засомневалась я. – Думаю, она сразу поймет, что я притворяюсь.
– Даже если и так, – возразила Джейн, – она все равно не узнает, зачем ты это делаешь. Чем меньше времени мы будем теперь проводить друг с другом, чем больше сил посвятим «Обетованию», тем лучше. Мы должны пожертвовать сегодняшним днем во имя завтрашнего.
– Фу, гадость, – сказал Адам. – Ты уже говоришь как она.
– Хорошо, – сказала Джейн. – В этом и смысл.
Тут Лидия заняла место за нашим столом, и мы принялись обсуждать предложенную ею тему. Я не запомнила ни слова из той беседы.
Всего через несколько дней почта предоставила мне идеальный предлог, способный объяснить любые изменения в моем поведении. Конечно, прочитав письмо, я не сказала себе: «О! Эта душещипательная история поможет мне манипулировать Лидией». Все вышло как-то само собой.
В письме от бабули (на трех страницах машинописи плюс страничка от руки, написанная Рут) во всех красках рассказывалось о злоключениях, которые пережила Рут из-за своего нейрофиброматоза и сорванной операции по его удалению. Опухоль, по-видимому, росла с пугающей скоростью с самого Рождества, и Рут уже больше не могла скрывать это новообразование на спине, его было не спрятать под одеждой. Кроме того, у нее начались боли. Рут все время уставала. Эта штуковина питалась ее соками, словно клещ или пиявка, поэтому операцию в Миннесоте назначили на несколько недель раньше. Рэй вместе с бабулей отправились в Миннеаполис с Рут, чтобы наконец вырезать эту чертову опухоль. Но все пошло не очень хорошо.
Лидия вручила мне конверт в начале нашей индивидуальной консультации. Содержание было ей уже знакомо, так как вся почта учеников предварительно вскрывалась и просматривалась. Обычно корреспонденцию передавали в конце встречи или разносили по субботам, поэтому с самого начала я поняла: что-то случилось.
– Почему бы тебе не прочесть его сейчас, тогда мы смогли бы поговорить о нем, если нужно.
Я согласилась, потому что и впрямь беспокоилась, что же там внутри.
В письме бабуля подробно рассказывала о поездке в Миннеаполис и о самой больнице, о чрезвычайно приятном крыле для посетителей, где были старые пишущие машинки для детей, чтобы было с чем поиграть. Ей захотелось вспомнить молодость, поэтому она села и напечатала мне это письмо, просто чтобы проверить, не утратила ли еще навык. Я чувствую себя Джессикой Флетчер. Ты помнишь «Она написала убийство»?
Все пошло кувырком. Хирурги только сняли верхнюю часть опухоли (почти полтора фунта!), а потом решили, что не рискнут подбираться так близко к позвоночнику твоей тети Рут (хотя изначально именно это они и собирались сделать). К тому же она потеряла довольно много крови во время операции. Можешь представить, как это нас встревожило. Там было столько этих докторов – прямо целая футбольная команда, все в зеленом (я спрашивала, они называют эту одежду хирургическими костюмами), и все сошлись, что резать так близко от позвоночника опасно. Самая большая часть опухоли исчезла, но все врачи убеждены, что это лишь временные меры и опухоль будет расти и дальше, потому что паренхима (так они называют корень) все еще там. Они даже сделали биопсию, и она показала, что опухоль доброкачественная (это хорошо, значит, не рак). Но они еще взяли с ее бедра маленький кусочек другой опухоли (у нее там тоже были, помнишь?), и она оказалась злокачественной (это уже что-то серьезное), поэтому они теперь будут облучать ее, чтобы убить раковые клетки. Кроме того, у Рут есть новое образование на животе. Не такое огромное, как на спине, но тоже довольно большое. Врачи говорят, что для новой опухоли она крупная. Вот видишь, мы приехали сюда, в Миннесоту, чтобы удалить только одну, а теперь у нас их целая охапка. Как тебе это нравится? Вот как нарочно. Рут останется в Миннесоте еще на две недели из-за лучевой терапии и всего остального, а потом еще какое-то время будет отлеживаться дома, ей предписан постельный режим, хотя не думаю, что она будет его соблюдать (а должна бы!). Рэй едет домой в Майлс-сити, потому что ему пора на работу, но я еще побуду с Рут, составлю ей компанию. Нам бы очень хотелось, чтобы ты была здесь с нами, котенок.