Фенна как будто хотела поймать крысу и шагнула к директрисе, но помедлила, а потом бросилась к Лотте и Сему, которые сразу же её обняли.
Лотта снова икнула, после чего повернулась к Милу.
– Что Ротман имел в виду, когда говорил про правдоподобные документы и про то, чтобы протащить нас через таможню в доках?
– Он заключил сделку с Гассбик, – ответила Милу тихо и без всякого выражения. – Он платит ей за то, чтобы все наши бумаги исчезли, а мы тем временем будем работать на него, пока не умрём или не сойдём с ума. А в августе он вернётся за новой партией сирот.
Друзья уставились на неё.
Лотта, не веря своим ушам, округлила глаза.
– Но это же незаконно!
– Когда Гассбик было дело до каких-то законов, кроме её собственных? – произнёс Сем, окинув взглядом роскошный коридор и безжизненное тело на полу.
– Мне стоило догадаться. Девочке никогда не позволят быть корабельным инженером, – выдохнула Лотта. – Он наверняка отправил бы меня стирать бельё. Зря мы не послушали тебя, Милу.
Не проронив ни слова, Милу на секунду стиснула ладонь подруги.
– Нам нельзя здесь находиться, – сказал Эг. – Власти могут решить, что мы её убили.
– Мы не можем просто сбежать, – заявила Лотта. – Из опеки пришлют новую директрису. Возможно, нам удастся объяснить, что…
Сем перебил её.
– Ты серьёзно? Думаешь, что нам поверят? Мы не можем упустить этот шанс. Эг прав, надо бежать.
– Но нам некуда идти.
Никто ничего не сказал, и в пропитанном маслянистым дымом воздухе повисла давящая тишина.
Милу крепко сжимала в руке туловище кошки, затем решила взять оторванную голову. Наклонившись, она заметила, что из тряпичной шеи выпало что-то маленькое и тяжёлое: с глухим стуком предмет упал к её ногам. Мочки ушей заледенели, и девочка коротко, резко втянула ноздрями воздух.
В свете лампы блестел серебряный кружок. Милу опустилась на колени.
– Милу? – Эг плюхнулся рядом с ней с одной стороны, Фенна – с другой.
В горле у Милу встал ком. Дрожащими руками она отложила игрушку и подняла блестящий предмет.
– Что это? – поинтересовался Сем и вместе с Лоттой присел на корточки.
Милу сглотнула, и все наклонились ближе.
Размером предмет был приблизительно с гульден[7], а толщиной с её мизинец. На потускневшей серебряной поверхности поблёскивали крошечные камни, выложенные в линию и сверкающие, а по краю шёл золотистый полумесяц. Наверху имелась петелька, сквозь которую была пропущена тонкая цепочка, а внизу оказалась застёжка, самая микроскопическая из всех, что Милу когда-либо видела. Откинув крышку, она обнаружила необычный циферблат: над каждой римской цифрой располагалась крошечная золотая звезда. В центре оказался нарисован синий диск, наполовину скрытый рисунком, изображавшим солнечный и лунный циклы.
Шестерёнки в карманных часах давно замолчали, и стрелки застыли в полной неподвижности.
– А это объясняет предполагаемое сердцебиение у кошки, – пробормотала Лотта. – Я ведь говорила тебе, что всегда существует логическое объяснение.
Милу перевернула часы: на обратной стороне имелась изящная надпись, такая мелкая, что девочке пришлось наклониться ещё сильнее, чтобы её прочесть.
«Под звёздами я тебя нашёл.
52.284040, 4.784040
Под луной я тебя потерял».
Холод спустился от ушей к шее и заморозил плечи, когда она перечитала надпись.
«…Я тебя нашёл».
Холод становился более давящим, пронизывающим, колючим.
«…Я тебя потерял».
Первые две строчки были выгравированы аккуратным шрифтом, последнюю просто нацарапали на поверхности часов.
– Географические координаты, – с благоговением прошептал Эг, указывая на цифры.
Координаты. Милу рвано выдохнула.
«…Я тебя потерял».
Дрожащим пальцем она провела по цифрам. Потерянное можно обрести снова… если знаешь, где искать.
– Я ухожу! – сказала она, слова наконец-то сорвались с её губ.
Изумлённые лица друзей повернулись к ней.
– Вот послание от моих родителей, – объяснила она. – И пока вы ничего не сказали, это не мои безумные теории, а доказательство. Я буду их искать. И хочу, чтобы вы составили мне компанию. Давайте вместе уйдём из приюта. Без оглядки.
– Милу, – тихо и с отчаянием в голосе проговорила Лотта, – нам нужны документы. Надо, чтобы нас взяли в семью, и только это – единственный выход, но никто, кроме ужасного торговца, нас брать не хочет.
Милу расправила цепочку и надела часы на шею, в её голове уже зрел план. Интуиция ободряюще щекотала уши.
7
Голландская монета. По размеру немного больше российской десятирублевой монеты