Вопреки всему.
Спасибо тебе за эту песню!»
5. Лиам
Очередная сигарета закончилась.
Я прокручивал в голове строки письма. Оно было проникнуто настоящими эмоциями. Болью, страхом, даже ненавистью! Но в нём также было много надежды и любви!
Я усмехнулся своим мыслям. Хорошо, что я не стал читать это письмо в студии.
Оно попало именно в мои руки. Я чувствовал, что так было правильно.
Девушка отпустила ситуацию, и я был чертовски рад за неё.
Пора уничтожить эту боль, заложенную в буквы. Я поднёс зажигалку к листу бумаги.
Бумага быстро загорелась и сгорела в мгновение ока. Я дунул на крошки горячего пепла.
— Лети, мотылёк! — вслух сказал я.
Потом я вспомнил, что оставался ещё конверт. Вытащил его из кармана.
Конверт как конверт, ничего примечательного. Написан только номер студии и название, чтобы письмо дошло по адресу. Скорее всего, его просто опустили в почтовый ящик телестудии.
Я провёл пальцами по краю конверта, почувствовав продавленные буквы.
Потом неожиданно поднялся и отправился на поиски грифельного карандаша.
Чёрт возьми, в моём доме должен же быть хотя бы один грифельный карандаш.
Я был заинтригован. Нашёл карандаш и легонько провёл по краю конверта. Как на уроках рисованию в далёком прошлом. Остались только незаполненные контуры букв.
«Беатрис Милн»
Чуть ниже адрес. Номер улицы и дома.
Почерк был тот же самый, что и в письме.
Скорее всего, девушка писала письмо и заполняла ещё какие-то бумаги. Конверт оказался внизу, имя и адрес продавилось на него.
Судя по тому, что на конверте для студии не был написан город, девушка жила здесь же, в этом городе!
Я с лёгкостью мог приехать по указанному адресу. Запомнил адрес и номер дома.
Потом рассмеялся своим мыслям. Старый пень решил поиграть в детектива? Ох, Лиам, у тебя уже есть внучка от мужа твоей дочери и крохотный, родной внук!
О чём ты только думаешь?
Я смял конверт и выбросил его в урну.
Но на следующий день неожиданно для себя я поехал по тому адресу…
На что я надеялся?
Понятия не имею. Но само провидение толкало меня вперёд и направляло мои руки, держащие руль.
На левом плече сидел приспешник Бога или Дьявола, хрен его разберёт, но он нашёптывал, что я просто обязан поехать туда.
6. Лиам
Итак. Я приехал по адресу.
Честно говоря, остановившись перед высокими воротами дома одного из обеспеченных районов, я засомневался.
Мне казалось, что письмо было написано простой девушкой. Но адрес и довольно богатый дом утверждали обратное.
Я помялся возле внедорожника, одёрнул куртку и почувствовал себя точно лишним здесь.
Вдруг девушка уже замужем и счастлива в семье? А я приехал хрен знает для чего!
Ну и дурень же ты, Лиам!
Я махнул рукой и собрался уходить, но услышал детский плач. Жалобный и надрывный. Сердце затрепетало бы даже у самого отъявленного мерзавца.
К сожалению, через высокий забор ничего не было видно. Я обошёл дом кругом и выругался — забор почти семь-семь с половиной футов, не меньше.
За этим забором надрывается малышка. Но помочь некому.
Добропорядочный гражданин вызвал бы полицию. Но на это потребовалось бы время. Поэтому я подогнал свою тачку вплотную к забору и взобрался на машину.
Оттуда подтянулся до забора. Ох, давно я не занимался верхолазанием. Лет так тридцать…
Через мгновение я уже стоял по ту сторону забора. Огляделся. Опрятный дворик с газоном. Детские качели, надувной бассейн и много игрушек возле него.
Плач доносился откуда-то сбоку. Я побежал на звук детского плача и увидел малышку. Она сидела на дорожке и ревела в три ручья.
У малышки была кожа золотисто-карамельного оттенка и куча мелких кудряшек на голове.
На вид девочке было года три, не больше.
Я вспомнил слова о мулатке из письма и почему-то уверился, что попал по нужному адресу.
— Эй, кроха, привет…
Я присел рядом с малышкой и дотронулся до её плеча. Из-за своего громкого плача она не сразу отреагировала на прикосновение. Но потом вздрогнула и обернулась.
Зарёванная до ужаса. Огромные глазки светло-карие, с зелёными крапинками были полны слёз.
— Как дела? Вижу, что не очень, да? Меня зовут Лиам. А тебя?
Я старался говорить дружелюбным тоном и был рад, что надел куртку. Так рукава скрывали множество чернильных татуировок на руках.
— К-к-кэнди, — проревела малышка.
— Ты красавица, Кэнди, но почему ты так горько плачешь? У тебя же есть мама? Где она?
— Она ушла! Мамы нет…