То ли посадив, то ли положив их друг на друга в коляску, рядом с ними уложили винтовки, ПТР и несколько немецких пистолетов-пулемётов, которые были конфискованы у уничтоженных пехотинцев противника. Чуть спереди, на корпус коляски, держась за установленный там немецкий пулемёт MG-34 (предшественник всем хорошо известного по книгам и фильмам MG-42), свесив ноги, сел Воронцов. На заднее, пассажирское сиденье мотоцикла, была посажена главврач.
— А я? — спросила Алёна, не совсем понимая куда же садиться ей.
— А ты поедешь за рулём, — решил в этот раз не каламбурить я.
И пока девушка, ничего не понимая, хлопала своими красивыми глазами, я дёрнул ногой педаль кикстартера и мотор сразу же затарахтел. Оно, собственно, и логично, ведь двигатель мотоцикла после погони за санитарной машиной всё ещё оставался горячим и, несмотря на дождь, остыть не успел. Это обрадовало.
Я сел на место водителя, машинально поиграл ручкой газа и, убрав с руля левую руку, предложил присаживаться медсестре.
Ввиду того, что нас было много, а места в мотоциклетке мало, место Алёны было определено между мной и бензобаком. Девушка на пару секунд задумалась, а затем, рубанув рукой воздух, без стеснения залезла на транспорт и, усевшись чуть ли не на меня, закрыв мне своей спиной весь обзор, приготовилась к поездке. Помня о том, что Алёна сейчас находится в шоке и крайне болезненно воспринимает все слова, относящиеся к ней, как можно аккуратнее попросил её чуть повернуть корпус вправо, чтобы мне было хоть что-то видно. К счастью, в этот раз девушка не стала возражать и выполнила просьбу. Вновь газанул пару раз, выжал сцепление, по наитию нажал педаль переключения ногой вниз, тем самым включив первую скорость, и медленно отпустил сцепление. Мотор послушно заревел, мотоцикл чуть дёрнулся, и наше облепленное людьми транспортное средство потихонечку тронулось с места.
Маневрировать немецким рыдваном в таком нагруженном состоянии, да ещё и на просёлочной дороге было очень тяжело и неудобно. Приходилось закладывать большие радиусы, заходя в повороты. Алена, сидевшая между мной и рулём, мешала маневру, но, тем не менее, в нужных местах сбавляя скорость, мне удавалось по достаточно плавной траектории вести мотоцикл, не съезжая с проторенной дороги на обочину и не улетая в кювет.
Через десять минут мы выехали на бетонку, а ещё через пять показался Новск. И вскоре мы были уже на КПП, что стоял на восточном въезде в город, где нам оказали помощь. Точнее сказать, вначале красноармейцы обалдели от вида нашего транспортного средства. Потом насторожились, взяв нас на прицел. А уже когда увидели и узнали чекиста, захотели оказать эту самую помощь, предложив для перевозки раненых телегу, в которую была запряжена худая и заморенная кобыла. Мол, так удобнее. Но мы отказались от этого предложения сразу по нескольким причинам. Во-первых, переноска раненых заняла бы время, за которое мы бы на мотоцикле уже доехали до госпиталя. Во-вторых, ещё большее время заняла бы поездка на телеге, ведь мотоцикл в данном случае очевидно быстрее ездит, чем старая кляча. Ну, а в-третьих, нам как можно быстрее нужно было попасть в штаб. То, что немцы оказались у нас в тылу, было важной и, можно даже сказать, стратегической для нашей дивизии информацией, которую необходимо было немедленно довести до командования. Поэтому мы отвергли любые предложения помощи и, не задерживаясь, продолжили путь.
По дороге встретили направляющийся к нам грузовик, за рулем которого сидел Садовский, а в кузове бойцы НКВД. Согласно ранее полученному приказу (вернуться за нами через час), они ехали к нам на испытательный полигон, чтобы забрать и нас и ПТР, что мы испытывали в лесопосадке. Но к их глубочайшему удивлению, мы приехали сами, да ещё и гурьбой на немецком мотоцикле. Воронцов дал им указание следовать за нами, и мы помчались в госпиталь, который был по пути.
Через пять минут были на месте. Главврач и Алёна, уже немного придя в себя, сразу же включились в работу и принялись звать на помощь санитаров. Те прибежали с носилками и, вытащив раненых из коляски мотоцикла, унесли их в госпиталь. Спасённые женщины проследовали за ними.
Всё произошло довольно быстро, поэтому с Алёной я больше перемолвиться словом не успел, как и прощения ещё раз попросить. Решил оставить эти дела на потом.
«Глядишь, и отойдёт к вечеру».
Да признаться, и некогда было разговаривать. Ещё раненых даже толком не успели выгрузить, как подъехал грузовик, и мы передали сотрудникам НКВД противотанковое ружьё.
Воронцов отдал приказ, чтобы те увезли ПТР в отдел, а сам скомандовал мне садиться за руль и везти его в штаб, который, как оказалось, расположился чуть ли не на передовой, на западной окраине города в подвале краеведческого музея. Остановились метрах в ста от входа в него.
Лейтенант слез с мотоцикла, а я, небезосновательно предположив, что внутрь меня, естественно, никто приглашать не собирается, сказал:
— Товарищ командир, я, пожалуй, с твоего разрешения, поеду в госпиталь. Разрешишь? У меня опять весь сапог внутри мокрый. Очевидно, в крови — рана открылась.
— Отставить! Подожди здесь! — помотал головой лейтенант госбезопасности и, видя моё непонимание, добавил: — Вдруг ты понадобишься, чтобы уточнить какие-нибудь детали. Где я тебя потом искать буду?
— В больнице, где ж ещё⁈
— Нет! Будь здесь. Я сейчас сходу узнаю: нужен ты или нет. И если не нужен, то сам подойду и тебе сообщу. Ну, или вестового к тебе отправлю.
— Ладно, — вздохнул я, взглядом провожая Воронцова.
В голову пришла мысль сесть в коляску и там подремать, но, увидев, что всё сиденье испачкано в крови раненых красноармейцев, решил отдохнуть на водительском месте.
Закрыл глаза и постарался, выкинув из головы все горестные мысли, забыться и отдохнуть. Но, по закону подлости, заснуть мне, естественно, не удалось. Из сладкого полусна меня вывел голос лейтенанта, который кричал мне от угла здания, призывно махая руками.
Хотел было завести мотоцикл и подъехать к нему, но тот показал, чтобы я шёл пешком. Оно было и понятно. Ни к чему рядом со штабом показывать активность техники. Всё же не все я ещё самолёты-разведчики у немцев уконтрапупил, а потому они могли легко послать очередную «Раму» на разведку и срисовать расположение штаба.
Разумеется, открывать фрицам расположение центра управления войсками я не собирался, поэтому поморщился, но всё же слез с железного коня и, взяв из коляски свою винтовку, стараясь не обращать внимания на боль в ноге, поковылял к командиру.
Глава 2
Штаб дивизии
Штаб дивизии — звучит громко, солидно звучит. Ещё б дивизия была полнокровной, вообще хорошо бы было. А сейчас, судя по тому, что я видел и знал, численность защитников города, вместе с ранеными, которые могли хоть как-то держать оружие в руках, была чуть больше сотни штыков. Конечно, точные цифры были мне неизвестны, и вся информация у меня была исключительно со слов старшины Свиридова — командира роты, в которую я был зачислен, но, тем не менее, хотя зрение моё ещё полностью не восстановилось, и дневной свет всё ещё продолжал раздражать глаза, я всё же сумел увидеть, что численность защитников города на позициях и в самом Новске крайне мала. Тот факт, что к этому моменту все мы были ещё живы, было поистине делом случая и огромным везением. Против нас действовал враг, который превосходил наши измотанные отступлением силы в несколько раз, если не сказать более: в несколько десятков раз. Но нам повезло. Переместился я в это время не только с умением видеть в темноте и вдаль на довольно большие расстояния, но и с большой долей удачи. Именно этим можно объяснить тот факт, что все пули, которые я посылал в сторону противника, практически всегда попадали точно в цель. Это странное и бесконечно полезное умение помогло сорвать в зародыше запланированное немецкое наступление на Новск и дать время на то, чтобы к нам подошло подкрепление, которого все защитники города очень ждали.