— Заходи, — кивком показал я направление, приметив удобное место: — Вон туда.
Фриц послушно прошёл и остановился рядом с чердачным окном. Оно было, хотя и застеклено, но открываться не могло — рама намертво забита гвоздями. Сфокусировал зрение и через него посмотрел на позиции артиллеристов. Они были как на ладони. И пушки, и четыре стоящих гусеничных транспортёра, которые, очевидно, эти орудия туда и подвезли. Также мне были видны лежащие в ящиках снаряды, валяющиеся после использования гильзы. Рядом с первой артиллерийской позицией оказался оборудованный командный пункт. Он представлял собой натянутый брезент между четырьмя деревьями, под которыми стояли стол, стулья, телефонные аппараты. За столом сидели два командира. О том, что это именно командиры, говорили сидящие на головах фуражки, в то время как у рядового состава были на головы надеты пилотки. Посчитал артиллеристов. Оказалось, что каждый орудийный расчёт, составляет восемь человек. Постарался вспомнить, как распределяется весь расчёт по номерам. И вскоре мне это удалось. Память из прошлой и беззаботной жизни подсказала, что: первый номер — наводчик орудия (заместитель командира орудия); второй номер — замковый; третий номер — заряжающий; четвёртый номер — установщик; пятый и шестой номер — снарядные; седьмой номер — помощник заряжающего; восьмой номер — подносчик.
Таким образом, только артиллеристов в одной батарее было тридцать два человека.
Стал считать в уме.
«Тридцать два артиллериста. Плюс четыре командира орудия. Плюс пара связистов. Плюс командир батареи и его заместитель. Вроде бы всё?» — задумался я.
Точной информации я, разумеется, не знал, ибо в той жизни специально вопросом артиллерии не интересовался. А потому и чёткого ответа у меня быть не могло. Однако даже по приблизительному расчёту получалось, что их тут должно быть не менее сорока человек.
Пересчитал всех, кого смог увидеть. Вместе с командирами, насчитал пятьдесят два.
«Интересно, почему так много? Ах, да… я же ещё водителей бронетранспортёров забыл посчитать… и боевое охранение?»
Понимая, что упустил из виду возможную охрану артиллеристов, сфокусировал зрение и принялся просматривать местность вокруг.
У последней, четвёртой артиллерийской позиции, метрах в ста от неё заметил расположенных среди деревьев пехотинцев. Насчитал пятнадцать человек.
«Ага, это, вероятно, и есть охранение или часть его», — понял я, сделав себе зарубку в памяти, чтобы про них в горячке боя не забыть.
Прикидывая в голове будущий план уничтожения, забрал у Фрица ранец, вытащил бинт и подозвал пленного к столбу, что подпирал конёк крыши.
Отвлекаться и следить за пленным во время отстрела, который я собрался начать, мне было тяжело и неудобно. В момент стрельбы должен был максимально фокусироваться на противнике, а не отвлекаться на опасения, что я не замечу, как меня огреют чем-нибудь тяжёлым по голове, и тем самым вырубят.
Конечно, возня с пленным была делом хлопотным, и в другой ситуации от него можно было бы и избавиться. Но я уже для себя всё решил — пленный будет жить и попадёт к нам в плен. А потому хлопоты, связанные с этим, принимал как должное.
Да и не особо хлопот мне Фриц доставлял. Молчал себе да молчал. К тому же ранец перетаскивал. Одним словом, свою малую лепту он тоже вносил, не давая мне расслабиться.
Когда мой недобровольный помощник подошёл ближе, я его бесцеремонно пододвинул к балке опирания и начал приматывать бинтами к столбу, связывая дерево и пленного между собой, словно бы делая мумию.
Своё привязывание Фриц принял без особого энтузиазма. Но особо и не сопротивлялся, ограничившись лишь вопросом:
— Зачем?
Я объяснил. На это в ответ получил недовольную гримасу и очередные заверения:
— Я же обещал, что не буду мешать.
— Фриц, — заканчивая заматывание врага, довольно дружелюбно произнёс я, стараясь держать доверительный тон, — ты пойми, я тебе, пока, не совсем доверяю. Но, — завязал я последний узел, — как только ты себя проявишь, то моё доверие сразу же пропорционально вырастет. «Ферштейн?» А пока — не обижайся. Постоишь пару минут спокойно, и всё закончится. Потом я тебя развяжу и дальше поедем.
— Пару минут? — удивился тот.
— Не больше, — сказал я и, направившись к окну, приказал: — Всё! Молчать! Не мешать!
Патронташ, набитый патронами, что я изъял ранее у покойного помощника Фрица, положил на небольшой деревянный подоконник перед собой. Патроны, как и в последнем случае с «мосинкой», были в обоймах по пять штук в каждой. А это означало, что скорострельность должна будет быть вполне достаточная. В наличии у меня было две винтовки, но вести огонь я собирался из одной. Вторая служила запасной, если первая по какой-то причине перестанет функционировать. Нормальную общую скорострельность мне должны были обеспечить всё те же обоймы. Но ввиду того, что оружие мной было не пристреляно, я не знал, как та или иная винтовка поведёт себя при ведении огня.
По идее, винтовки должны быть пристреляны. А как может быть иначе? Немецкие же солдаты, наверняка, на стрельбище хоть раз да бывали. А раз бывали, то и тренировались там в стрельбе. Опять же, наверняка, нормативы какие-нибудь сдавали. Да и воюют они уже не первый день.
Во всяком случае, на это я надеялся.
Когда обе винтовки были заряжены и приготовлены к бою, я вновь сфокусировал зрение и ещё раз окинул взглядом позиции противника. За то время пока связывал Фрица и готовил оружие к стрельбе, в рядах противника наметилось оживление. Артиллеристы стали двигаться более активно и некоторые из них даже к ящикам снарядов стали подходить.
Для удобства я пронумеровал немецкие позиции от одного до четырёх, где первой стал считать ту, что была ближе ко мне.
Теперь мне предстояло выбрать какую позицию начать уничтожать в самом начале. И когда тяжёлый выбор был сделан в пользу именно первой позиции, я глубоко вздохнул, улыбнулся Фрицу, и сказав:
— Пора! — разбил прикладом винтовки оконное стекло. Приступив к делу, прицелился и выстрелил в…
Глава 18
Отстрел за обстрел
…выстрелил в телефонный аппарат. Да-да, первый выстрел был именно в устройство, которое связывало артиллеристов с пунктом управления. Полевой штаб находился невдалеке от ближайшего орудия. Крышей ему служили брезент и маскировочная сеть. Через ячейки маскировочной сети мне было прекрасно видно, что внутри происходит, как и стол с телефонными аппаратами, коих там было три штуки. И после первого выстрела все они полетели вниз, упав на землю.
Вторым выстрелом я уничтожил какого-то очкастого офицера в фуражке. Третьим подобного офицера только без очков. А затем вернулся к начатому ранее — четвёртым и пятым выстрелами были добиты оставшиеся два телефона.
Нужно сказать, что моя атака была внезапна и, разумеется, повергла противников в шок. Расстояние до целей было больше километра и звуки выстрелов они не слышали. Поэтому, наблюдая, как офицеры замертво падают на сырую землю, а телефонные аппараты вдребезги разлетаются на куски, находящиеся невдалеке артиллеристы не сразу поняли, что происходит.
Этого времени мне хватило, чтобы отправить на тот свет двух самых нерасторопных пушкарей, находящихся на первой позиции. Когда упали ещё двое, остальные поняли, что происходит, и стали разбегаться кто куда. И некоторые этим самым спасли свою жизнь. Потому что пули мои настигли лишь двух из четырёх. Остальные спрятались так, что видно их не было.