— Не надо пока приближаться, Саш, затянет ещё по новой. Я сейчас попробую его деактивировать, там и подсядешь поближе.
— Ладно, — стул я всё-таки поставил, как хотел, а сам снова плюхнулся на диван, в дальний угол.
Старик осторожно открыл не такую уж и простую, как казалось, жестяную коробочку, поставил перед собой и тупо уставился на содержимое. По его глазам я понял, насколько он в шоке от того, что там нашёл.
Глава 4
Реакция старика на находку меня взволновала. Я подошёл к столу и оседлал стул, как до этого собирался, наплевав на его предупреждение. В шкатулке лежало дорогое ювелирное изделие, скорее подвеска. Овальная золотая штуковина до четырёх сантиметров в большем размере. В центре мерцал бледно сиреневый камень изящной огранки, похожий на александрит, по периметру ещё дюжина мелких кристаллов разных цветов. От подвески волнами расходилась сила, а в животе появился неприятный холодок.
— Ну как тебе? — спросил Виктор Сергеевич, переведя наконец ошарашенный взгляд с вещицы на меня. — Так, посмотрел? Теперь отодвинься подальше.
— Очень красиво, — кивнул я, с трудом оторвав глаза от завораживающей пульсации и послушно отодвигая стул на несколько метров назад. Неприятное ощущение в животе сразу отступило. — И почему-то немного страшно.
— Ты же понимаешь, что это не работа теневиков?
— Они попроще делают?
— Ну естественно! Это же нормально, когда нелегалы стараются поменьше вложить и побольше заработать. А этот амулет стоит очень дорого. Теперь на повестке главный вопрос, где ты взял столько денег? Или ты с рождения отказывал себе во всём и копил? Отец не дал бы денег на это, понимая, что загонит тебя в гроб.
— Мне нечего ответить, дядь Вить, ну ты понял уже почему.
— Может быть ты его украл? — спросил он и тут же усомнился в своих словах. — Не, это не в твоём стиле.
— Хорошо хоть так, не хотелось бы прославиться, как вор.
— Тогда вопрос о появлении у тебя такого могущественного амулета остаётся открытым, — подвёл он итог. — У самого нет никаких предположений?
— Подстава?
— Может быть и такое. Я бы даже сказал наиболее вероятно. Жаль, что ты не можешь вспомнить, как он к тебе попал. Завтра приедет Корсаков Борис Владимирович, может он сможет помочь тебе хоть что-то восстановить в памяти.
— А кто он такой этот Борис Владимирович? — спросил я, с трудом оторвав взгляд от завораживающего амулета. Заметив мою реакцию на него, Виктор Сергеевич закрыл коробочку. — Отец вчера тоже про него упомянул, он здесь анестезиологом работает или кем?
— Анестезиологом? — вскинул брови старик, уставившись на меня, как на новые ворота. — Это типа врач, который занимается чисто снятием боли? Откуда ты это слово вообще откопал?
— Не знаю, — пожал я плечами. Не рассказывать же ему, что в нашем мире серьёзные операции без них вообще не происходят. Палево конечно, словечки из своего мира вбрасывать, надо учесть этот момент. Знаю ведь, что здесь всё по-другому, а вляпался. — Само как-то выскочило.
— Ох, не нравится мне это всё, — покачал старик головой. В общении со мной он это делал слишком часто. — Борис Владимирович у нас мастер души и разума. А на серьёзных вмешательствах он помогает пациенту отрешиться и не чувствовать боль, которая неизбежна при таком вливании энергии лекарем. В какой-то степени можно назвать его и анестезиологом. Я бы сказал анестезиолог душ, вот как правильнее будет, если исходить из этого понятия.
— Понял. Тогда будем ждать, — чуть не сказал психотерапевта или «мозгоправа», как у нас бы назвали подобного специалиста.
— Так, ладно, тебе пора спать, поздно уже, а завтра трудный день, — старик встал из-за стола, посмотрел на коробочку и положил её к себе в карман. — Заберу это пока у тебя. Потом будем решать, что с этим делать. Просто уничтожить, как левый артефакт с теневого рынка тут уже не получится, такие вещи делаются не часто, но тебе в ближайшее время точно не стоит к нему не то что прикасаться, а даже близко подходить. Хорошо хоть неплохой экранирующий футляр в комплекте имеется.
— Может хоть что-то про мою семью расскажете?
— Завтра, молодой человек, всё теперь завтра. И только после того, как с тобой пообщается Борис Владимирович, а то может и надобность отпадёт в этом.
— Ясно, — горестно вздохнул я. Так хотелось сегодня узнать ещё хоть что-то о себе и, хотя бы самых близких людях, но я не стал настаивать, лишний прессинг сейчас может сказаться негативно в будущем. — Тогда спокойной ночи, дядь Вить.
— Саш, ты в своём уме? — неожиданно возмутился старик. — Ну кто на дежурстве спокойной ночи желает? Это ж самая дурная примета!