— Я уже проверил, — прерывает ее Люк и берет диаграмму у нее из рук, что-то пишет и возвращает обратно.
Стейси выглядит потрясенной, и, кажется, хочет возразить, но решает этого не делать.
— Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится, доктор Миллер.
— Принесите документы на выписку, пожалуйста.
Она останавливается в полу шаге от двери.
— Думаю, доктор Каллам сначала захочет увидеть пациентку, доктор Миллер.
— Скажите доктору Каллам, что до следующей недели, пациентку наблюдать буду я.
Я смотрю на них и чувствую напряжение, но не понимаю, что происходит. Медсестра молча покидает палату, а Люк снова переключает внимание на меня.
— Что ты помнишь?
— Я, э-э… — замолкаю я. Что я помню? — Помню, что ты ушел с вечеринки с Джиной.
— Правда, Софи? — он разворачивается, идет к окну и около минуты смотрит на дерьмовый вид из моей палаты, затем поворачивается и скрещивает руки на груди. — Как бы ни были увлекательны твои детские предположения, но меня больше интересует то, как ты оказалась без сознания на лестнице своего общежития.
Поднимаю руку и тру затылок там, где он вступил в контакт с чем-то — перилами, полом, я не знаю.
— Он на меня разозлился, — начинаю я, но Люк перебивает меня.
— Кто разозлился?
— Мой бывший парень, Майк. Он был в холле, когда я вернулась в общежитие, флиртовал с девушкой из того же здания. Я прервала их и рассказала ей, что он за человек. Он не оценил моего вмешательства.
— Продолжай, — подталкивает Люк.
— Я поднималась по лестнице и споткнулась. Вот и все, что я помню.
— Он прикасался к тебе? — лицо Люка спокойно, но голос его выдает.
— Нет, — качаю я головой. — Нет. Он был этажом или двумя ниже. Думаю, я споткнулась. Нужно было снять каблуки.
Распахивается дверь и входит высокая блондинка, на ней докторский халат, а в руках карта пациента.
— Доктор Миллер, я слышала, что вы пытаетесь выписать моего пациента, без моего ведома?
Люк выглядит так, словно уже сыт по горло этим днем, а ведь солнце еще полностью не взошло.
— Последний раз, когда я проверял, вы подчинялись мне, доктор Каллам.
— Это мой пациент, — парирует она.
— Кристи, — говорит он, предостерегающе.
— Люк, — отвечает она, похоже, ее не беспокоит его ярость.
Далее, у них следует безмолвный спор, о чем — понятия не имею.
— Софи, как вы себя чувствуете? — спрашивает меня доктор Каллам.
— Кажется, я в порядке, — отвечаю я. — Я, действительно, хотела бы уйти, — добавляю я, если имею право голоса в этом споре.
Доктор Каллам снова переводит взгляд на Люка:
— Одна неделя, — говорит она, направляясь к двери.
Вскоре после этого, мы уже в машине Люка. Меня выкатили на коляске, от поездки в которой мне было неловко, но оказывается, я довольно сильно подвернула лодыжку, поэтому не уверена, что способна на длительную пешую прогулку.
— Подожди, куда ты меня везешь? — спрашиваю я, когда становится понятно, что Люк едет не в кампус. Сегодня воскресенье. Я всегда езжу домой по воскресеньям.
— Везу тебя домой, — отвечает он раздраженно.
Предполагаю, что он имеет в виду свой дом, но его поведение не располагает к разговору на эту тему, так что, я откидываюсь на подголовник и закрываю глаза. Открыв глаза, обнаруживаю, что Люк уже припарковался и открывает дверь с моей стороны, помогая мне выйти. Он подхватывает меня на руки, захлопывает дверь и несет меня к лифту. На мне накидка Мемориальной больницы имени Болдуина, она мне не по размеру, и толстовка Люка.
Когда Люк принес мне накидку, в которой я поеду домой, я распсиховалась, понимая, что была в платье Мередит, когда меня привезли. Я спросила Люка вернул ли он платье Мередит, и он сказал, что позвонил ей в ту же секунду, как меня госпитализировали и попросил забрать платье. Очевидно, это был сарказм, но его тон не терпел продолжения разговора.
Так что, вот она я, здесь, в больничной накидке. Моя сумка для выходных наверху, оставленная там перед началом благотворительного приема.
— Я пошлю за твоими вещами, — говорит он, опуская меня на свою кровать.
Пошлет за моими вещами? Боже, иногда, он слишком формален.
— Моя сумка, все еще здесь, со вчерашнего дня, — говорю я, указывая на стул в углу комнаты. — Ты не мог бы ее принести, пожалуйста? — я стягиваю тонкие больничные носки и роюсь в сумке в поисках удобных носков, но безрезультатно. Люк протягивает мне пару своих гигантских носков и улыбаясь, я их надеваю. Люк самый лучший. Почему, вчера, я была такой эмоциональной сукой?
Я должна извиниться, но когда поднимаю взгляд, он уже ушел.
Быстро осматриваю сумку. У меня есть чистая одежда, от вида которой я понимаю, что хочу принять душ. Спускаю ноги с края кровати и тяну накидку верх, когда появляется Люк, со стаканом апельсинового сока.
— Садись, Софи, — говорит он, отдает мне апельсиновый сок и велит его выпить.
— Я хотела принять душ.
— Ладно, вместе, — говорит он, снимая мою накидку через голову. Затем снимает нижнюю часть накидки и моет мне волосы.
— Все тело болит, — жалуюсь я.
— Можешь принять две таблетки Тайленола, — говорит он, устраивая меня на диване в большой комнате.
— Две таблетки Тайленола? — издеваюсь я. — Я встречаюсь с врачом и не могу получить хорошие наркотики?
Он смотрит на меня странным взглядом и отвечает:
— Нет.
Он заставляет меня что-нибудь съесть, затем появляются Эверли и Дженна с кое-какими вещами из общежития и моим телефоном. Люк говорит, что ему нужно сделать несколько звонков и оставляет нас.
— Этот мужчина, безумно влюблен в тебя, Софи, — говорит Дженна, и опустившись на диван, рассказывает все, что я пропустила, будучи без сознания.
Видимо, я упала с лестницы. Майк позвал на помощь, и Дженна собиралась сесть в машину скорой помощи, когда появился Люк. Он бросил ей ключи от своей машины и сказал встретить их в больнице Болдуина, затем прыгнул в машину скорой помощи, все еще в смокинге с приема, и заставил их поехать в ближайшую больницу, то есть в его. Предполагаю, что команды он раздавал также, как и сегодня утром, доктору Каллам.
После их ухода, я включила телефон и увидела сообщения от Люка. Он беспокоился обо мне, удивлялся, куда я ушла. Голосовые сообщения, еще хуже. Он не уходил с мероприятия, он ходил кругами и искал меня.
Желая найти Люка, я встаю и медленно иду. В кухне и в кабинете пусто, иду к центральному коридору и зову его. Я знаю, что он не оставил меня здесь, но где он?
Он появляется из прихожей, ведущей к трем пустым спальням.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, кивком головы указывая в сторону прихожей, откуда он пришел.
— Размышляю, — отвечает он и пожимает плечами, держа руки в карманах. Он смотрит мне в глаза и продолжает: — А о чем ты думала?
— Ах, да. Я хотела извиниться, — дерьмо, а это тяжело. — Понятия не имею, почему решила, что ты ушел с Джиной. С моей стороны, было действительно по-детски, уйти и не отвечать на твои звонки. Прости меня.
Он кивает:
— Ладно.
— Ладно?
— Да, ладно. Что-нибудь еще?
— Нет, — я качаю головой.
Люк поднимает меня на руки и несет в кровать отдохнуть. Он лежит рядом со мной и трет мне спину, пока я медленно покачиваюсь.
В понедельник, занятий нет. Университет закрыт на день Мартина Лютера Кинга. Лишний выходной это здорово ‒ не думаю, что смогла бы добраться до кампуса.
— Сегодня, я иду на занятия, — говорю я, утром во вторник. — А ты идешь на работу.
— Неужели? — спрашивает он, прислонившись к кухонному островку и потягивая чашку кофе.
— Да, — я оглядываю его. Он одет для работы, так что, должно быть, он собирается. — Уверена, что у женщин овуляция и они нуждаются в твоих услугах.
— Думаю, так и есть, — сухо отвечает он.
— Ты не собираешься спорить со мной по поводу того, что я намерена выйти из квартиры?