Бабка горестно вздохнула и, уставившись куда-то поверх наших голов, продолжила:
– Она в деревню нашу с тремя мужиками приехала, на лошадях верхами. Едет улицей к трактиру, да мимо Гронта с Ларсом. А лошадь-то непривычна. Возьми да шарахнись от парней – коняку-то не обманешь, она оборотня завсегда чует и шарахается, если непривычна. Тут-то Листавия эта на Гронта и взглянула. А чё? Парень видный, красивый, глазами-то на девку в штанах выпялился. Где это видано, баба в штанах, в плаще и шляпе – одета как мужик, а причиндалы все бабьи? Ляжки без стыда выставлены, а притом глазки из-под ресничек стреляют, щёчки аленьки, вроде как от скромности. Проехала она со своими мужиками до трактира, еду заказали. А после мужики-то дальше поехали, а она в трактире комнату сняла, говорила – то попутчики были, а она, вишь, притомилась в дороге, отдохнуть хочет. Куда ехала-то – так и не сказала, всё юлила. Вроде языком чегой-то мелет, а никак не поймёшь, об чём сказать хотела. Да так завернёт, что забудешь, что у ей спрашивал. Так и морочила. Это ж потом мы узнали, что она – ведьма, а те мужики – помощники еёные по злым делам. Она, вишь, нам в доверье втиралась, говорила – изучаит оборотней, чтоб, значит,