Именно он в одной из экспедиций наткнулся на эти руины; именно он настоятельно рекомендовал Белкету посетить их.
— Мне кажется, мастер, мы нашли нечто совершенно новое и доселе неизведанное, — поделился тогда с учителем и другом он. — Развалины старого храма, но посвящён он был совершенно точно не одному из Стихийных Драконов.
В качестве подтверждения своих слов Мусса достал из-за пазухи небольшой свёрток, завёрнутый в шёлковый платок. Развернув его, он протянул Белкету небольшую фигурку невероятно изящной и мастерской работы.
На гладком отполированном чёрном обсидиане, из которого та была вырезана, ярко горели огненные блики, отбрасываемые горящими свечами. Белкет покрутил фигурку в руке, рассматривая её с небывалым любопытством. Работа была безупречна и филигранна, но вот вопрос, что она означала?..
Задумчиво хмыкнув, Белкет едва заметно качнул головой, отгоняя нахлынувшее воспоминание. Потянулся рукой во внутренний карман своей ризы, вынимая обсидиановую фигурку. Красивая высокая худая женщина со странным головным убором, в центре которого вырезан паук, переливающийся изумрудным сиянием не иначе, как под воздействием особой магии, тут же прожгла Белкета бесстрастным взглядом, глядящим, кажется, в саму душу.
От каждого плеча женщины расходилось по две пары рук. Всего их было восемь, и в каждой из них она сжимала длинные, причудливо изогнутые кинжалы, казавшиеся их продолжением. Вместе и издалека они были похожи на паучьи лапы, из-за чего Мусса и нарёк эту фигурку «женщиной-пауком».
Белкет беззвучно хмыкнул, переводя задумчивый взгляд со статуэтки снова на стену заброшенного храма. Подошёл к ней ещё ближе, вглядываясь в чудом уцелевший рисунок, всматриваясь в него.
Фрагмент фрески явно был лишь частью большой истории, которая, очевидно, была рассказана на стенах этого храма, опоясывая его по периметру. Мусса выдвигал предположение, что, вероятно, рисунки рассказывали историю культа, почитавшегося здесь. Белкет же не мог опровергнуть его предположение, но и поддержать тоже — по сохранившемуся кусочку целостной истории сложно было что-то сказать наверняка.
На рисунке была изображена женщина. С лёгким удивлением Белкет понял, что это была та самая женщина, изображение которой было увековечено в обсидиане, что падший ангел держал в руках. Она бесстрастно смотрела впереди себя, а у её ног лежали распростёртые тела людей, эльфов, гномов и даже нагов. Однако помимо лежащих тел были также и те, бледные и скорбные, кто стояли на коленях, протягивая к женщине руки, но она оставалась всё такой же бесстрастной и равнодушной.
— О-о, мастер, я знал, что этот фрагмент тебя заинтересует! — тишину руин нарушил бодрый голос Муссы, и Белкет нехотя перевёл на него взгляд.
Тот, кряхтя и глядя себе под ноги, держась за обломки каменных стен, медленно спускался внутрь храма. Пару раз нога его скользила, сбрасывая вниз камешки, но Мусса всё же умудрялся сохранить равновесие. Относительно спокойно спустившись, наконец, на землю, он бодрой походкой подошёл к падшему ангелу и с живым интересом посмотрел прямо на женщину-паука.
— Что думаешь об этом рисунке? — ангел, меж тем, кивнул на фреску, но Мусса не спешил с ответом.
— Я думаю, что эта женщина — основательница культа, — медленно откликнулся он, растягивая слова и почёсывая подбородок, густо заросший чёрной с проседью бородой. — Но почему именно паук не имею ни малейшего представления.
— Где ты нашёл статуэтку? — покрутив в пальцах обсидиановую фигурку, следом поинтересовался Белкет, на что Мусса махнул рукой куда-то вглубь храма, не отводя глаз от фрески:
— Там, очевидно, был алтарь, так что именно там мои ребята её нашли.
Белкет отвернулся от фрески, следуя в указанном направлении. Почти у самой дальней стены (вернее того, что от неё осталось), практически упираясь в неё, валялось несколько мраморных обломков. Сложно было сказать, чем они были раньше, так что возможно Мусса и был прав, и когда-то это был алтарь. Белкет окинул их задумчивым взглядом, а после, не говоря больше ни слова, покинул руины, возвращаясь на поверхность. Увиденное немало взволновало падшего ангела, и он посчитал более уместным вернуться в Аль-Бетиль, дабы спокойно обдумать всё и провести собственное расследование. Поэтому, не попрощавшись с Муссой, ангел взмыл ввысь, оставляя за своей спиной лагерь исследователей, проводящих раскопки на данных территориях.
Мысль о том, что у шантирийцев был ещё какой-то культ, кроме традиционного почитания Стихийных Драконов, интриговала. Что это было? Какая-то ересь или официальная религия? Кем была эта женщина? Великой пророчицей? Тогда почему о ней не сохранилось никаких сведений? И почему именно паук?..
Именно тогда Белкет и погрузился в исследования, пытаясь найти ответ на эту возникшую тайну.
Свидетельств о культуре и религии древних шантирийцев практически не сохранилось. Все они были обрывочны и разрозненны, и ничтожно малы. Порождали ещё больше вопросов, чем давали ответов, и Белкету пришлось потратить не одно столетие на то, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к пониманию сокрытой тайны.
Среди письменных источников, сохранившихся ещё с тех далёких дней, нигде не было свидетельств о странном культе, посвящённом женщине-пауку. Лишь скрупулёзное и внимательное исследование известных и доступных руин древней цивилизации дало Белкету слабую зацепку.
Найденный Муссой около века назад храм с уцелевшей фреской и обсидиановой фигуркой был не единственным в своём роде. Не только там возносилась дивная женщина-паук как та, которой поклоняются и которую боятся. Очаги культа были щедро разбросаны по полуострову Эриш, и именно в Эрише Белкету чаще всего доводилось встречаться с памятками в виде женщины-паука.
Их сохранилось не так уж и много, но разнообразие форм наталкивало Белкета на мысль, что некогда культ (или всё-таки секта?) был весьма популярен. За годы странствий и исследований на своём пути Белкет нашёл, впрочем, не так уж много артефактов с паучьей тематикой. Несколько величественных массивных статуй, частично повреждённых, но сохраняющих в себе главную идею — часть из них явно была просто изображением, воплощением центральной фигуры культа, но несколько из подобных образцов отчётливо носили на себе монументальный характер. Они были подпорками для стен или потолка — трудно было сказать наверняка, но каждая из этих стел была выполнена с мастерством и изяществом, и чувствующимся до сих пор благоговением.
На этом, впрочем, всё ещё скудный археологический материал не заканчивался. Обильней всего тематика женщины-паука была представлена именно в фигурках, особое множество которых Белкету удалось найти на юге Эриша. Некоторые из них были сделаны так же профессионально, как первая фигурка, найденная Муссой, вырезанные из обсидиана, чёрного оникса или гранита; некоторые были чуть проще, сделанные из песчаника. Встречались также в этом разнообразии и любительские, примитивные работы, вылепленные из глины.
Всё это было неспроста, и любопытство вперемешку с вопросами мучило беспокойный разум Белкета. Женщина-паук, судя по всему, особенно почиталась именно здесь, в Эрише, и культ её был широко распространён среди всех слоёв населения, о чём говорило мастерство и материалы её статуэток. Но вот кем она всё-таки была?..
Археология была в этом плане нема. Она не давала ответы на интересующие Белкета вопросы. Лишь факты, свидетельства древней эпохи, с трудом сохранившиеся и дошедшие до нынешних дней. О том же, какие тайны за ними скрывались, она предательски молчала, вынуждая задающего вопросы самостоятельно искать на них ответы.