Подобная любознательность и повышенный интерес среди ангелов не приветствовались. Но Белкет в их глазах был чудаком, едва не безумцем, и их косые взгляды были пропитаны снисхождением и презрением, до которых Белкету не было дела. Гнить и прорастать в догмах и добровольной зашоренности его беспокойный, мечущийся, ищущий дух не хотел, и снова и снова ангел расправлял сильные крылья, плавно опускаясь на них вниз.
Отчасти это было похож на побег. Белкет и сам чувствовал себя схожим образом. Покидая цитадель Небесного Города, он чувствовал себя легче и спокойнее. Словно и вправду вырвался на свободу после долгого заточения. Однако стоило его ногам коснуться твёрдой почвы земли, как Белкет гнал прочь тяжёлые мысли, освобождая свой разум и сердце для нового опыта.
Кто бы мог подумать, что в этот раз этот опыт будет таким… внезапным и необычным.
Очередное путешествие привело Белкета на самый север полуострова Эриш. Храм Илата, посвящённый Дракону Воздуха, как и полагается, стоял на самой высокой точке этой местности, среди невысоких холмов, едва тянущих на звание гор. Однако живущим в окрестностях людям хватило и их, чтобы поставить храм своему божественному покровителю, и судя по тому, как хорошо продувался храм ветрами, Илат благословил святыню, посвящённую ему.
Белкет вошёл в храм. Как и большинство храмов Илата, внутри он не был богато украшен. Не было ни росписей, ни фресок, лишь строгий минималистичный аскетизм, символизирующий, впрочем, не так серьёзность самого юного из всех Драконов, как, скорее, его неусидчивость и ветреность. Богатства же и массивные украшения лишь обременяют, стесняют беспокойную душу, что всё время стремится вперёд, в путешествия, а потому предпочитает она ходить налегке, босиком и без ничего. Собственно, это главная причина того, почему и жрецы Илата всегда были босы и одеты в простые потёртые одежды бродячих магов и монахов.
Белкет несколькими уверенными шагами прошёл от входа вглубь храма. Во время своих путешествий он всегда заходил во все храмы, неважно, какому Богу-Дракону они были посвящены. В каждом из них ангел искал ответы на свои вопросы; в каждом втайне надеялся найти понимание собственной природы и примирение с собственной сутью. Он знал — чувствовал, — что его связь с Эльратом мизерна, почти ничтожна, хоть и был Белкет порождён самим Драконом Света. Поэтому и искал он благословения других Драконов, тем самым желая постичь самого себя и своё место в мире. Пока что всё было безрезультатно, но Белкету нечего было отчаиваться, как и некуда было спешить.
— Необычного гостя Илат привёл в свою обитель, — негромкий ровный голос здешнего жреца, раздавшийся сбоку, вывел Белкета из мимолётной задумчивости, заставляя повернуть голову и впиться взглядом в достаточно высокую поджарую фигуру человека.
А точно ли человека?..
— Ангелы редко почитают нас своим визитом, — добродушно усмехнувшись уголками губ, по-своему тот истолковал мелькнувшее замешательство на лице Белкета. — По правде говоря, ты первый из них, кто снизошёл до посещения сей скромной обители.
Белкет чуть свёл светлые брови на переносице. Он сам толком не понял, что именно так скоро и упрямо настораживало его в расслабленной, но в то же время уверенной фигуре жреца. Был тот, вроде бы, самым обычным человеческим мужчиной — Белкету уже далеко не раз доводилось иметь дело с родом человеческим, чтобы судить о подобных вещах. И всё же было что-то смутно неправильное в жреце, и Белкет присмотрелся к нему внимательнее.
— Путешествия толкают меня на посещение самых разных мест, — сдержанно и туманно ответил Белкет, дабы заполнить тишину и поддержать беседу.
— Понимаю, — жрец кивнул головой. — Илат покровительствует таким, как ты. Но будь осторожен: я слышал, Эльрат достаточно ревнив.
— Не думаю, что он заметит моё увлечение, — Белкет скривил губы в усмешке и скрестил руки на груди. — У нас с ним трудные отношения.
— Как любопытно, — тёмные глаза жреца взблеснули живым интересом, и Белкет зацепился за эту деталь. — Ты первый ангел, которого я встречаю, что так пренебрежительно отзывается о своём отце.
— Не думаю, что тебе доводилось знать много ангелов, — Белкет впился взглядом прямо в глаза жреца. Те были чёрными, словно две бездны, и такими же безжизненными. А ещё за всё время жрец так ни разу и не моргнул. — В противном случае, вряд ли стоял бы сейчас здесь и выдавал себя за жреца, безликий.
— Йорген, — не поведя и бровью, словно не его тут только что обличили, педантично произнёс он. — Я предпочитаю, когда меня называют Йорген, — Белкет зачем-то согласно кивнул, принимая условие собеседника, а тот окинул его задумчивым взглядом. — Надо же, ты раскрыл меня даже быстрее, чем я предполагал. Придётся лучше поработать над этим, — теперь уже Йорген кивнул сам себе, отворачиваясь от ангела и делая шаг в направлении алтаря.
Странная смесь эмоций ворохом поднялась в душе Белкета. Было в ней любопытство и удивление, некая растерянность и настороженность, но, к его изумлению, ни тени праведного негодования и возмущения. От встречи с безликим кровь в его жилах не закипала от гнева и в слепой ярости не хотелось бросаться на сына Малассы с целью уничтожить его. Хотя, конечно, образ и роль, которые безликий выбрал в качестве удобной маски, несколько напрягали.
— Даже боюсь представить, чему ты, в таком случае, учишь свою паству, — всё ещё держа руки скрещенными на груди, с нотками осуждения в голосе обратился к «жрецу» Белкет. Тот остановился почти у самого алтаря и медленно обернулся.
— Так приходи на службу и послушаешь, — с лёгким азартным весельем и самую малость с насмешкой произнёс он, на что ангел ответил возмущённым фырканьем.
— Одежды жреца Илата едва ли идут сыну Малассы, — уязвлёно парировал Белкет, и тут же внутренне напрягся от собственных слов, отчётливо слыша в них эхо слепого высокомерия собратьев.
— То же самое могу сказать и о тебе, — не поведя и бровью, невозмутимо произнёс безликий. — Не престало сыну Эльрата метаться в поисках понимания того, кто он есть.
Это был достойный ответ — Белкет не мог не признать это. Более того, несмотря на то, что Белкет был ангелом, ответ был на удивление безобидным и даже почти таким же мягким, как совет — безликий держался с собеседником удивительно спокойно. Не проявлял ни неприязни, ни враждебности, даже никакого вызова не было в его словах или действиях. Он просто с внимательным спокойствием смотрел в его лицо, скользил взглядом по его фигуре, но даже не пытался никак спровоцировать или вызвать его на конфликт. Это удивляло, в некотором роде можно было даже сказать, что это интриговало, вызывало любопытство. Не то чтобы Белкет был знаком с большим количеством безликих, однако всякое взаимодействие детей Малассы с детьми Эльрата всегда было обозначено взаимным напряжением, недоверием и искрящей в воздухе враждебностью.
С безликим, назвавшимся Йоргеном, ничего подобного не было. И это действительно удивляло.
— Тьма не ведает истины, — словно (хотя не факт, что «словно») читая его мысли, флегматично произнёс Йорген. — Безликие не ведают истины. Мы лишь даём вам то, что вы ожидаете увидеть от нас.
— Необязательно было лазить в моей голове, — Белкет недовольно скрестил руки на груди.
— А с чего ты взял, что я делал это? — Йорген пожал плечами. — Вы, ангелы, слишком предсказуемы. Хотя не стану скрывать, ты меня удивил. Любой на твоём месте тут же накинулся бы на меня с клинком чистого Света, дабы изгнать, как вы там любите повторять? Вероломного слугу тьмы, совращающего разумы невинных? — и прежде чем Белкет успел открыть рот, чтобы что-то возразить, хмыкнул, слегка приподняв уголки губ вверх: — Вы даже не догадываетесь, что даже тени невинности у большей части из приходящих сюда нет вовсе. Не представляю, каким бы шоком это стало для ваших поборников Истины.