– Итак? – начал Бланше. – Гаэля столкнули? Если бы вы не явились сюда рыться в дерьме, этого бы не случилось. Это на вашей совести, Кельвелер. А теперь козла отпущения ищете?
– Кажется, в хижине на мысе Вобан пряталась какая-то парочка. Мне нужно знать имя любовницы Гаэля. Итак, скорее, Бланше, имя.
– Я что, обязан его знать?
– Да. Потому что вы подбираете все, что под руку попадется, – при случае пригодится, чтобы заработать голоса. Я был бы очень разочарован, если бы вы его не знали.
– Ошибаетесь, Кельвелер. Я хочу стать мэром, я этого не скрываю, и я им стану. Но я пойду прямым путем. Всякие истории мне ни к чему.
– Неправда, Бланше. Ты шепчешься по углам, обливаешь грязью одних, клевещешь на других, ты очерняешь, брызжешь ядом, настраиваешь людей друг против друга, ты отмеряешь, прикидываешь, варишь свое зелье, а когда оно поспеет, тебя изберут. Начав в Пор-Николя, ты метишь выше. Но ты уже слишком стар для таких дел, пора на покой. Итак, имя любовницы Гаэля? Поторопись, и без того уже двое погибли, я хочу спасти третьего, если ты не против.
– Особенно если это ты сам?
– Им могу быть и я.
– А с чего я стану вам помогать?
– Если не поможешь, я поступлю как ты, завтра же все расскажу. Я тоже умею красиво рассказывать. Будущий мэр, который не помог правосудию, – это вызовет скандал.
– Я тебе не нравлюсь, Кельвелер?
– Да, не очень.
– Так чего бы тебе не повесить на меня эти убийства?
– Потому что, к сожалению, их совершил не ты.
Бланше улыбнулся. Даже почти расхохотался:
– Ну и тупой же ты, Кельвелер. Значит, ты ищешь любовницу Гаэля?
Бланше тихо засмеялся:
– Если правосудие вершат молодчики вроде тебя, преступный мир может спать спокойно.
Марк нахмурился. Луи терял преимущество. И потом это перетягивание каната казалось ему жалким и скучным. Похоже на смену фигур в танце. За одну минуту они перешли от ледяного «вы» к задиристому «ты». К чему устраивать такой шум среди ночи ради ответа на один вопрос. Он глянул на Матиаса, но Матиас, стоявший у стены, был очень серьезен. Он выжидал, опустив руки, внимательно глядя из-под светлой копны волос, как охотник-собиратель, готовый броситься на медведя, забравшегося к нему в пещеру. Марк почувствовал себя в одиночестве и стал думать об альбигойцах.
Бланше наклонился вперед:
– Так ты, супермен, даже не заметил, что Гаэль был педиком? Ну насмешил… Ищешь убийцу, а сам курицу от петуха отличить не можешь!
– Ладно. Тогда имя мужчины.
– И ты называешь это мужчиной? – засмеялся Бланше.
– Да.
– Браво, Кельвелер, браво! Ты человек понимающий, терпимый, великодушный и сдержанный в суждениях! Ты доволен собой? Тебе это льстит? Именно за это, за твое большое сердце и раненую ногу, тебя ценят в министерстве?
– Поторопись, Бланше, ты меня утомляешь. Имя мужчины?
– И для этого я тебе нужен?
– Да.
– Так-то лучше. Я скажу то, чего ты ждешь, Кельвелер. Можешь передать мои слова Герреку, только вам это ничего не даст. Это бледнокожий Жан, который из церкви не вылезает, набожный служка, ты не заметил?
– Значит, Жан и Гаэль, так? В хижине? По четвергам?
– По понедельникам тоже, если хочешь знать. В остальное время – покаяние и благочестие, в воскресенье укрепление духа, а с понедельника все по новой без всякой исповеди. Успокоился? Так иди и героически арестуй его. А я на тебя уже насмотрелся, пойду спать.
В конечном счете Бланше мог торжествовать. Он вволю посмеялся и поиздевался над Кельвелером. Теперь он встал и с самодовольным видом вышел из-за стола.
– Минутку, – остановил его Кельвелер. – Я не закончил.
– Зато я закончил. Я назвал тебе имя Жана потому, что Гаэля столкнули, а не потому, что ты мне нравишься. Я ничего не знаю об этих убийствах, и если ты не уйдешь, я вызову полицию.
– Минутку, – повторил Луи. – Не станешь же ты звать полицию, если я задам тебе еще один вопрос. Просто хочу узнать, откуда ты родом. Вполне невинный вопрос. Дашь на дашь. Я, например, из Шера. А ты, Бланше? Из Па-де-Кале?
– Из Па-де-Кале, да! – закричал Бланше. – Долго еще будешь мне голову морочить?
– А может, скорее, из Вьерзона? Кажется, я тебя там где-то видел. Во Вьерзоне, в общем.
Вот оно, подумал Марк. Что именно, он не знал, но это было оно. Бланше замер на полпути к двери.
– Ну же, Бланше, вспомни… Вьерзон… Не прикидывайся дурачком, знаю, это было давно, но ты вспомни… Вьерзон на Шере. Нет? Не помнишь? Не получается? Может, помочь?
Кельвелер был мертвенно-бледен, однако улыбался. Бланше опять сел в кресло.
– Без глупостей, Бланше. Со мной двое людей, которых я привел не ради компании, их не стоит недооценивать. У того, что справа, быстрый ум и сильные руки, он без булыжника раскроит тебе череп. А тот, что слева, виртуозно владеет ножом, у него папа индеец. Усек?