МИХАИЛ (проводит рукой по глазам). Конечно, правда… Конечно… (С трепетом.) До встречи. Будь счастлив, парень!
Михаил опускает руку с трубкой, какое-то время с робкой надеждой смотрит вдаль. Затем выходит из круга в темноту.
Лёша мечтательно и с любопытством глядит куда-то вверх. Он улыбается.
Затемнение.
Свет появляется.
Пустынная улица. Воробьев и Стогов стоят напротив и долго смотрят друг другу в глаза.
Внезапно на лице Стогова появляется добрая, отеческая улыбка.
СТОГОВ (неуверенно). Лёша?
ВОРОБЬЕВ (пытаясь отдышаться). Так сильно изменился?
Стогов какое-то время жадно вглядывается в лицо Воробьева. Но затем будто тень проходит по его лицу, улыбка угасает. Он опускает голову.
СТОГОВ (огорченно). Нам не следовало встречаться.
ВОРОБЬЕВ (с досадой). Да уж. Мне нужно было продолжать жить припеваючи, надеясь, что и вы в полном порядке. И то, что вы так ни разу и не приехали, и не позвонили, должно было означать именно это, да?
Стогов подавленно молчит.
ВОРОБЬЕВ (чуть смягчившись). Что произошло, Михаил Григорьевич? Что все это значит?
СТОГОВ (глядя под ноги). Это жизнь, Лёша. Просто жизнь и больше ничего.
ВОРОБЬЕВ (горько усмехаясь). Прекрасный ответ. Достойный. Может, расскажете подробнее? Только без этих философских фраз. Знаете, хочется вам помочь, а времени очень мало.
СТОГОВ (оглядывает Воробьева). Ты проездом? В отпуск?
ВОРОБЬЕВ. Да.
СТОГОВ (пожевав губами). Как мама? Ольга Васильевна, да?
ВОРОБЬЕВ. Мама в норме, я помог ей с квартирой и помогаю деньгами, но она упрямо продолжает трудиться в ОТК завода.
СТОГОВ. Не вышла замуж?
ВОРОБЬЕВ. Нет.
СТОГОВ. А ты женат? Как с твоей девушкой отношения, сложились? Той, Светланой?
ВОРОБЬЕВ. Она стала моей женой.
СТОГОВ (грустно улыбнувшись). Молодцы.
ВОРОБЬЕВ. Я знаю. (Нетерпеливо.) Михаил Григорьевич, давайте о вас поговорим? Скажите, что я могу сделать? Что нужно? Деньги? Работа? Что?
СТОГОВ (его лицо вдруг проясняется от понимания). Так вот зачем мы колесили по городу? Ты хотел меня принарядить и устроить на работу? (Смеется. Печальный, будто надтреснутый смех.) Все такой же мальчишка.
ВОРОБЬЕВ. Вы уж простите, но это все, до чего я смог додуматься, посетив вашу жену.
СТОГОВ (встревоженно). Ты говорил с Ларисой? Это она тебя послала?
ВОРОБЬЕВ (мрачно). Послала. Сказать, что уходит от вас.
Пауза.
СТОГОВ (кивая, печально). Вот как… Что ж, наверное, так и должно…
ВОРОБЬЕВ (перебивая, гневно). Должно? Ничего подобного! Так быть не должно! Вы должны вернуться! К ней! К жизни! Понимаете? К полноценной жизни!
Пауза.
СТОГОВ (смотрит на него пристально, окрепшим голосом). К полноценной жизни? Чтобы что? Стать достойным представителем? Слушать весь этот бред, что доносится со всех сторон? Думать о деньгах, начисто позабыв обо всех духовных ценностях? Любоваться на героев сегодняшних дней, вроде твоего дружка из магазина? И радоваться жизни, верно?
ВОРОБЬЕВ. Послушайте…
СТОГОВ (распаляясь). Да, я знаю! Ты еще молод! Ты, как я понимаю, успешен! Ты видишь жизнь в этих светлых красках, будь они неладны! Ты смотришь в будущее с оптимизмом! Что ж, я очень рад! Так и должно быть в твоем возрасте!.. (С отчаянием.) Но не заставляй меня делать вид, что все прекрасно! Потому что я вижу, что все плохо! И с каждым годом все здесь делается только хуже. Я терпел, сколько мог. Но мне надоело, понимаешь? Просто надоело! Видеть тех, кого когда-то считал своими друзьями, и с кем сегодня не могу связать двух слов! Потому что они говорят не словами, а лозунгами! Программными речами, искусно вбитыми в их головы! В поисках выгоды они теряют все то лучшее, что в них когда-то было. Они уходят в бизнес, вступают в эти одинаковые партии, ездят в роскошных машинах, отдыхают на богатых курортах и в многоэтажных особняках. Но они мне неинтересны! Я не хочу быть одним из них! Я хочу быть собой, каким бы плохим я ни был!
ВОРОБЬЕВ (хмуро). А ваши родные? А Лариса? Она страдает, вы не видите?
СТОГОВ (огорченно). Лариса… (После паузы.) Это ошибка. По моей вине. Сейчас я понимаю, что женился на ней только потому, что не мог оставаться один после смерти мамы. Глупо. Нельзя было связывать себя с кем-то, кто не понимал меня с самого начала. Она ведь даже не скрывала этого. Но казалась мне настоящей, живой, особенной… А теперь она стала такой же, как и все. Пустой, талдычащей только о богатстве и о том, как все хорошо у других наших знакомых. Бывших друзей.