ОНА. Пройдусь немного. Надоело. Прямо маршрутка какая-то. «Дом — метро — работа». Пять дней в неделю. С короткой остановкой в супермаркете. Для дозаправки. Хватит. Пошла пешком. Да, устала. Да, настроения никакого. Да, погода мерзостная. Что ж поделаешь, Бабье лето прошло. В заботах. Или, скорее, в попытках убедить себя в их наличии. В бессмысленной офисной беготне. Привыкаю к ней. Привыкаю к этому городу, который вижу в основном из окна. Отвыкаю от прогулок на свежем воздухе, если его можно назвать свежим. Отвыкаю от свободного времени и нормальных, людских способов его провождения. Отвыкаю от личной жизни. Отвыкаю. Послушно и планомерно. Мегаполис и его рабыня. (Поскальзывается, ругается сквозь зубы. Идет дальше, мимоходом оглядывается по сторонам). Ой. Пардон, вырвалось. А еще филологиня. Филологесса. Да, как ни удивительно. Иногда и самой не верится, что это было со мной. Эти пять лет полного отсутствия здравого смысла. Неужели я хоть когда-то напоминала себе педагога словесности, обожающего детишек?.. Может быть, не знаю. Ведь и о переезде сюда в то время не думала. Если бы не развод родителей, то так и осталась бы… Какой? Какой я была тогда? Это вроде было еще совсем недавно, всего несколько лет назад. Наивной? Доверчивой? Стеснительной?.. Если и так, то теперь мне слишком трудно в это поверить. (Пауза.) Встретиться бы с ней сейчас, с этой милой мечтательной провинциалкой. Поговорить бы. Может быть, стало бы хоть что-то понятно. Хоть что-то понятно обо мне.
Он выходит из здания в нескольких кварталах от нее. Задерживается у входа. Бросает взгляд по сторонам, на небо. Делает глубокий вдох. Выдыхая, наблюдает за облаком пара. Поднимает воротник. Оглядывается на входную дверь. Спускается по лестнице, почти сразу сворачивает на тихую улицу. Походка неспешная, немного разболтанная, прогулочная.
ОН. Северо-восточный. Значит, снова похолодание. И скользко. Неудачный день для прогулок, что и говорить. С другой стороны, чего было ожидать? Сколько можно падать кому-то на хвост, рассчитывая, что подвезут? Этакий славный малый, просто без машины. Ну и ступай себе пешком, проветривай непрактичную голову и остальной безалаберный организм. Интересно, многие еще в этом городе гуляют на своих двоих без особых на то рекомендаций врачей? Судя по пробкам, состоянию тротуаров и парков, таких все меньше. Уж в осенне-зимний период, по крайней мере. Торопимся жить. Торопимся по делам. А вечером домой, где ждут голодные дети и прожорливые телевизоры. Только я один никуда не тороплюсь. Даже странно как-то. Этакая утомленная безмятежность. (Пауза.) Жизнь без мечты и вдохновения напоминает дрейф в открытом океане на резиновой лодке. В ожидании скорейшего столкновения с чем-то острым, беспощадным и окончательным. Которое все не появляется, вынуждая тебя вот так бродить по темным улицам и копаться в таких же темных закоулках своей души. Искать надежду. Искать большой корабль. Или хотя бы остров, где можно добыть пресную воду и пропитание… (Пауза.) Кстати, за воду надо не забыть заплатить. И за свет. За интернет. Так. Когда там у нас зарплата?..
ОНА (идет, поеживаясь). Холодно… Ладно, нормально. Моя погода. «У тебя такой неприступный вид на людях. Прямо снежная королева». Это обо мне. Иркины слова. Может, стоило прислушаться, измениться. У нее ведь полный успех — и муж процветающий, и переезд за рубеж, и дом свой, и малыш. Значит, была права. Раз нашла и приручила того, кого искала. Но я — это я. Неприступная так неприступная. Снежная так снежная. Не буду стараться понравиться всем. Изображать жизнерадостность, если ее нет. Не стану улыбаться глупым шуткам, вестись на банальные комплименты и пустые громкие слова. Не хочу поддаваться слабым и безликим. Зацикленным на деньгах и на мысли, что можно купить всё и всех. Что каждый лишь имеет свою цену в рублях или в валюте. Может быть, таковы нынче законы жизни. Правила всеобщей игры, по которым главная цель молодой женщины — подороже себя продать, пока еще позволяет возраст и внешность. Может быть. Только мне хочется чего-то настоящего. Хочется чувств. Видимо, оттого что их — чистых, подлинных, ярких — в моей жизни было слишком мало. Чертовски мало… (Вздыхает.) Такие дела. Ирка бы только грустно покачала головой. Да, наверное, я и не права. Наверное, застряла во времени и внутренне никак не сделаюсь современнее. Но пока не сдалась. Еще верю. Еще считаю, что лучше уж быть одной, чем жить без любви. Хотя… Какое же это все-таки страшное, чудовищное по своей безысходности слово. «Одна».