Моя сестра оказалась беременна от моего жениха.
Это было так больно, так сильно изодрало мою душу на лоскуты, что я приняла для себя решение, что отныне моей семьёй может быть только ребёнок. Человек, который будет любить меня искренне и безусловно, который не будет способен на предательство.
А я буду так же любить его. Отдам всё своё тепло, ласку, смогу раскрыть душу и не бояться удара.
Но была одна проблема: этого ребёнка нужно было родить. От кого-то. А на отношения у меня было дикое отторжение.
Вопрос с донором меня пугал. Это было дорого, да и рожать от того, кого никогда не видела, было страшновато.
Я тогда как раз перевелась на заочное и устроилась в «ГеоГорИнвест» на стажировку. И это была огромная удача, потому что так просто в холдинг было не попасть. Подсобила моя преподавательница по финансам, которая мне симпатизировала.
Там как раз были кадровые перестановки, и меня поставили на замену на неделю-две в помощницы секретарше генерального.
И вот я решила, что новый босс отлично подойдёт для роли биологического отца для моего ребёнка. Он был из тех, кому ни дети, ни семья абсолютно не нужны, значит, проблем бы не возникло.
— Мама, а ты купишь мне мягкий пластилин? Мне нужен зелёный, чтобы доделать танк, который мы в садике лепили. На пушку не хватило. Это подарки папам на двадцать третье февраля.
В груди снова появляется царапающее чувство. И я малодушно не комментирую его слова.
— Конечно, малыш, какой тебе нужен, такой и купим.
— Я танк сделаю, а когда папа появится — подарю.
Надо будет поговорить с ним. Как-то ещё раз мягко объяснить, что не нужно ждать. Я подумаю, когда и как лучше это сделать.
Мы заезжаем в супермаркет, покупаем продукты на ужин, бутылку молока и яйца для омлета на завтрак. Яблочный сок в коробочке, который Ромка очень любит, и упаковку воздушного пластилина.
Когда подъезжаем к дому, я вижу, что моё парковочное место заняла чья-то здоровенная чёрная бэха. Интересно, что за персонаж на такой тачке у нас тут появился?
Но ещё интереснее, куда мне теперь приткнуть свой солярис.
Паркуюсь на свободное место, где обычно свою машину ставит сосед с шестого этажа. Он, вроде бы, только поздно вечером должен приехать, перепаркую тогда позже.
Я выхожу из машины, вытаскиваю Рому и пакет с продуктами.
— Ну-ка пойдём, малыш, — замечаю, что возле бэхи стоит какой-то мужик, модный весь, в костюме.
— Извините, пожалуйста, — обращаюсь к мужчине, который стоит спиной и, кажется, что-то печатает в телефоне. — Не могли бы вы переставить машину на гостевую парковку, тут обычно…
Я давлюсь остатком фразы, когда он поворачивается и уставляется на меня своими хищными тёмными глазами. Буквально впивается в лицо, словно клешнями.
И мне вдруг хочется схватить Ромку и убежать, захлопнув двери и закрыв их на все замки.
Потому что это никто иной, как его отец.
3
— Узнала меня, — не спрашивает, а утверждает Нажинский.
А мне хочется сделать вид, что впервые вижу его, что он ошибся, обознался. Да только не имеет смысла это. Вряд ли он просто так развернётся, сядет в свою крутую бэху и укатит обратно в Москву, если уж припёрся с определённой целью.
А о цели этой мне даже думать не хочется.
Неужели он как-то узнал? Но как? Я ни одной живой душе не говорила.
— Здравствуйте, Ярослав Юрьевич, — холодно ему улыбаюсь. — Не ожидала вас тут увидеть. По делу в городе или в гости?
— Не делай вид, что не понимаешь, почему я здесь.
Его взгляд пронизывает насквозь. Чувствую, как от страха и этого ледяного взгляда по плечам ползут неприятные мурашки. В желудке появляется ощущение каменной тяжести.
— А вы кто? — спрашивает Рома, сжимая крепче мою ладонь.
Желание спрятать его, закрыть собой, чтобы этот жуткий взгляд незваного гостя даже не коснулся чистоты и наивности моего сына.
Но поздно. Нажинский опускает глаза и отвечает мальчику то, что повергает меня в состояние шока.
— Я твой отец, мальчик.
Господи, ну зачем? Ещё и когда Рома так озабочен этой темой. Мы же ему явно не нужны, с чего бы вдруг ему понадобилось приезжать? Ну скажет он ребёнку да уедет, а я потом что буду делать?
Ромины глазки вспыхивают. Он вздрагивает и на секунду торопеет. На маленьком личике за мгновения пробегает целый спектр эмоций.
Потом вдруг Рома дёрнувшись, резко отмирает, стаскивает с плеч свой рюкзачок. Расстегнув его, он достаёт очень-очень аккуратно картонную коробочку, а уже из неё извлекает пластилиновый танк.
— Это тебе, — протягивает Нажинскому, который смотрит на всё это с таким видом, будто его это напрягает. Вопрос: зачем тогда припёрся? — Только у меня не хватило пластилина, чтобы пушку сделать. Но мы с мамой уже купили. Я хотел дома доделать, но тогда тебе придётся ждать.