– У вас, случайно, нет полицейского протокола?
– К сожалению.
– Действительно, к сожалению… Насколько я понимаю, обыск не дал никаких результатов.
– Абсолютно.
– Отпечатки пальцев?
– О телефонном аппарате и дверной рукоятке я уже говорил. На всем остальном – только убитого. И в нескольких местах – в том числе, увы, и на рукоятке ножа – подозреваемой.
– Как она объяснила это?
– Ну, это как раз просто: увидев кошмарную картину, первое что сделала – попыталась вытащить нож. Чисто импульсивно. В итоге – чуть вообще не потеряла сознание.
– И под ее отпечатками нет других?
– Преступник, видимо, действовал в перчатках.
– Или же не существовал… – тихонько заметил Розовски.
Адвокат сделал вид, что не слышит.
– А в ее квартире? Которую она снимает?
– Снимают для нее родственники, – поправил адвокат.
– Да-да, конечно. Что там дал обыск?
– Не могу сказать. Полицейские не предъявили никаких улик.
Думаю, они обыскивали и ту квартиру – с тем же эффектом. – А как со мной? Могу я осмотреть ее квартиру? – спросил Натаниэль после небольшой паузы. – В вашем присутствии, разумеется.
– У меня есть ключи.
– Когда мы можем это сделать?
– Хоть сейчас.
– А что говорит экспертиза по поводу времени убийства?
– Это второй момент, благодаря которому мне удалось добиться ее освобождения, – сказал адвокат. – Экспертиза указывает на время несколько более раннее, чем восемь часов. Как вы помните, по словам Головлевой, она появилась в квартире Мееровича именно в восемь. Эксперты считают, что смерть хозяина квартиры наступила примерно за полчаса до этого. Или даже за сорок минут. Но поскольку Головлева не имеет алиби на этот час – плюс остатки ужина – полиция не очень доверяет ее показаниям относительно времени приезда.
– Ясно… Только что вы сказали, что ее освободят сегодня в… во сколько?
– В восемь вечера.
– Тогда второе, – сказал Розовски. – Прошу вашего разрешения на немедленную после освобождения беседу с этой дамой.
– Возражений нет.
– У вас нет, – уточнил Натаниэль. – А у вашей подзащитной?
– Думаю, тоже не будет.
– Надеюсь. И третье: переговорить с родственниками.
– До Головлевой или после? – уточнил Грузенберг, тщательно записывавший все это в миниатюрный блокнот.
Розовски немного подумал.
– До, – ответил он. – Сразу же после осмотра квартиры. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно дать указания моим помощникам.
Адвокат поднялся.
– Я подожду вас в машине, – сказал он.
Едва за Грузенбергом закрылась дверь, как в кабинет неторопливо вплыла Офра с очередной порцией кофе. Следом за ней вошел Алекс Маркин. Вид у обоих был виноватый.
– Что? – грозно спросил Натаниэль. – Оказывается, мне ни на день нельзя оставить службу? Агентство мгновенно превращается в ночной клуб, работающий днем? А ты, Офра, зря подлизываешься, кофе я больше пить не буду.
– Я не подлизываюсь, – оскорбленно ответила Офра. – А кофе я принесла вовсе не тебе. Алекс сегодня еще не пил. Поскольку ты всегда вызываешь его после ухода клиента, я позаботилась. Тебе бы это и в голову не пришло.
– Вот и замечательно, – сказал Розовски. – А теперь можешь идти и забрать кофе с собой. Я действительно должен поговорить с Алексом, но кофе он сегодня не заработал.
Офра негодующе фыркнула и конечно же не подчинилась. Так что Алекс, несмотря на грозный вид шефа, уютно устроился в кресле для посетителей с чашкой в руке.
– Ладно, – Розовски махнул рукой. – В таком случае, неси и мне. Цвика подождет.
Офра удалилась.
– Цвика? – переспросил Маркин. – Этот парень? Он что, новый клиент?
– Цвика Грузенберг, адвокат, – сказал Натаниэль. – И, между прочим, ты мог бы запомнить эту фамилию.
– Уже запомнил.
– Нет, запомнить раньше. Она уже звучала в нашем агентстве.
– Я и запомнил раньше, – сказал Алекс несколько обиженным тоном. И после паузы, добавил: – Только вот не помню, в связи с чем.
– Замечательно, – Розовски усмехнулся. – Вот это память. Ладно, я напомню: дело Ари Розенфельда. Помнишь?
– А как же! – Алекс встрепенулся. – Убийство в Кесарии. Еще бы!.. Так что, этот парень тоже был замешан? – недоверчиво спросил он.
– Боже мой, иметь в помощниках такого склеротика… – огорченно сказал Розовски. – Цвика Грузенберг был адвокатом покойного. И попортил, кстати говоря, немало нервов господам из страховой компании «Байт ле-Ам», чему я откровенно рад.
– Я тоже. Так что же этот адвокат?
Розовски задумчиво посмотрел на развалившегося помощника. Под взглядом шефа Алекс немного собрался. Во всяком случае, так можно было определить его неопределенное движение.
– Что ты на меня уставился, Натан? – спросил он недовольно. – Собираешься прочесть еще одну нотацию? Ну ладно тебе, все равно работы никакой не было, а…
– Ты кто по гороскопу? – спросил Розовски.
– А? – Алекс захлопал глазами. – В каком смысле?
– Ну, под каким знаком Зодиака ты родился? Не знаешь? Я тоже. Из чего следует сделать вывод: ни ты, ни я не интересовались гороскопами.
– Точно, – подтвердил Алекс. – А также экстрасенсами, колдунами и прочими.
– Вот, а другие интересуются, – сообщил Натаниэль. – И в результате попадают в очень неприятное положение.
– Это ты об адвокате? – спросил Маркин.
Розовски помотал головой.
– О его клиентке, – он прошелся по кабинету. – Теперь она и наша клиентка. И по этому поводу у тебя будет очень много беготни в ближайшие несколько дней.
Маркин с готовностью кивнул.
– Первое поручение, – сказал Розовски. – Купи мне все сегодняшние русские газеты.
– А потом?
– Не волнуйся, – пообещал Розовски. – Без работы не останешься.
7
Квартира, которую родственники сняли для Головлевой, находилась довольно далеко от центра – в Яффо на улице Тель-а-Мелех. Поднявшись на второй этаж старого – примерно, двадцатилетней постройки – четырехэтажного дома, они долго по очереди возились с замком. У Натаниэля даже возникло подозрение, что им дали не те ключи. Он спросил адвоката.
– Те, те, – проворчал Грузенберг. – Вот бирка с адресом, видите? Просто замок старый. Давно следовало заменить.
Пока они пытались проникнуть в квартиру, мимо дважды прошествовала дама преклонного возраста в темном длинном платье и соломенной шляпке. Сначала дама поднялась вверх по лестнице, потом вниз. Оба раза ее очки негодующе сверкали в сторону непрошеных посетителей. И оба раза блеск очков был успешно нейтрализован обаятельной (по его собственному мнению) улыбкой Натаниэля. В третий раз обаяние не сработало. Бдительная дама остановилась перед незванными гостями и строго спросила:
– Что вы здесь делаете?
Натаниэль обожал таких старух. В первую очередь потому, что от них можно было узнать куда больше, чем от платных осведомителей. Будь Натаниэль министром полиции или, как называлась эта должность с недавних пор, министром внутренней безопасности, он создал бы специальное отделение, работавшее исключительно с бабушками по всей стране. Розовски был абсолютно уверен в том, что раскрываемость преступлений в этом случае возросла бы минимум втрое, равно как и профилактика, а уж сроки расследований соответствовали бы продолжительности беседы с одной старушкой.
Поскольку Розовски был не министром, а всего лишь, частным сыщиком, он улыбнулся – в третий уже раз – и сказал:
– Ужасная погода, верно? Вообще, в Тель-Авиве климат оставляет желать лучшего. Если не жара, так обязательно кошмарная сырость.
На разговор о погоде дама не купилась. Глядя на обоих мужчин уже с откровенным подозрением, она спросила:
– Кто вы такие? Отвечайте немедленно, не то я вызову полицию!
– Спокойно, мадам, спокойно! – Розовски поспешно протянул ей свою лицензию. – Вы ее уже практически вызвали. Частный детектив Натаниэль Розовски, – представился он. – Это – адвокат Грузенберг.