А тетя Васена сказала, с улыбкой глядя на девочек:
— Вот уж до Зыкова дотопаем и каким-никаким, а обедом разживемся, — и она провела рукой по Женькиному затылку.
Появление мотоциклиста вселило надежду в людей, уже отчаявшихся дойти до своих… Они заговорили, даже заспорили о чем-то. У Женьки тоже полегчало на душе. Сразу захотелось есть, пить, спать, снять с себя рубашку, о чем-нибудь спросить, что-то сказать… Много ли в таком случае человеку надо?..
Когда послышался рокот моторов, все посмотрели в небо. А смотреть-то надо было в сторону поля, что начиналось тут же, за придорожными посадками. Три грузовика, крытые тентами, один за другим, пыля, пронеслись по полю к лесу и, словно в воду, нырнули в его черную чащу.
— Наши. Санитарные, — спокойно резюмировал старший лейтенант. — Хоть движение какое-то, а то прямо как в могиле…
Не прошло и десяти минут, как тем же путем прокатил знакомый мотоцикл.
— Не нашел, видать, сержант саперов, — сказал пограничник.
— Почему не нашел? Может, нашел, — отозвался старик. — Ты же не спросил.
— И то верно, — согласился парень. Он сидел и усердно двигал ступней, туго перебинтованной командиром. Сапог с разрезанным до союзки голенищем лежал рядом с ним в телеге.
— Все! Вперед, люди! Без задержки. Привал закончен, — скомандовал старший лейтенант.
Шли более часа.
Вдруг старший лейтенант насторожился, даже руку поднял. Снова послышался стрекот мотоцикла, теперь уже спереди. На дороге показался тот же экипаж. Сержант что-то кричит, привстав на подножках, машет рукой, указывая в лес. Подъехал.
— В Зыкове немцы!
— Как так? Сам видел? Давай-ка без паники! — повысил голос старший лейтенант.
— А я и не паникую. Обстреляли нас. Пехоты там, кажется, нет, а танки стоят колонной на дороге. Так что сворачивайте на проселок и лесом.
— А вы-то сами куда?
— А черт его знает! — Сержант выругался. — Пока бензин есть, прошурую лесной дорогой. Видать, немец в лес не заходит…
— Может, с нами, ребятишки? Пропадете ни за грош, — вмешался старик.
— Если пропадем, дедуля, то уж точно не за грош, а за целковый. — Сержант показал себе на живот. Между ним и спиной водителя находился вещмешок, чем-то туго набитый. — Поделиться не могу, а парочку пожертвую. — Он протянул командиру две гранаты. У Женьки снова похолодело в животе. А сержант сказал: — Если город не отдали, лесом до него — километров десяток выгадаете. Я эту местность знаю…
И мотоцикл укатил. В наступившей тишине проскрипел голос старика:
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
— Вот уж мы харчами и разжились, — вторила ему Васена. — Вот уж я детишек и накормила.
Командир молчал. Сунув гранаты в карманы, он глядел в сторону леса, и глаза его превратились в узенькие щелочки. Пограничник, спрыгнув с подводы, стоял как цапля на одной ноге, другой боясь еще ступить на землю, примерялся только.
Тут Женька увидел, что пожилая пара развернула свою тачку и, никому не сказав ни слова, покатила ее в обратную сторону. Старик Коробочка чесал затылок, словно соображая, что ему теперь делать: идти в город, в больницу к жене, или возвратиться восвояси. Не глядя на Васену, он спросил:
— Чего Ивану-то говорить?
— Ты что, дурья башка! — вскинулась тетя Васена. — Думаешь, Иван сидит в сельсовете, бумаги переворачивает? Тебя дожидается? Мой Иван уж давно фашистов бьет! — Она демонстративно отвернулась от старика. — Давай-ка залезай, товарищ пограничник, некогда нам уж тут рассиживаться. Ну, Зойка, пошла! — Тетя Васена натянула вожжи, и подвода тронулась.
Женщина с коровой — следом. А хромой парень все стоял с велосипедом на обочине дороги. Ничего не сказав ему, бывшая учительница обошла велосипед и молча пошла за коровой. В нерешительности стояла посреди дороги и женщина в городском платье. Но вот подхватила поудобнее свой сверток и побежала вслед за всеми к лесу. А старик все чесал затылок, потом сплюнул и пошел назад. Сделав десяток шагов, остановился, снова сплюнул, повернулся и ходко заковылял за остальными.
Часа два, а может, и три, шли лесом. Зойка справно тянула подводу. Было прохладно. Пахло разогретой солнцем сосной и влажной травой. Женька спал на подводе, уткнувшись лицом в свой рюкзачок. Когда он открыл глаза, подвода стояла на лесной просеке, тетка доила корову, командир лежал на траве, закинув за голову руки, пограничник дремал рядом с Женькой… Бывшая учительница и женщина в городском платье разговаривали, сидя в траве у дороги, а Васена рылась в вещах, разыскивая что-то, наверно, оставшиеся кусочки хлеба… Женька снова закрыл глаза. Не спит, просто глаза закрыты…