Вдруг Женька распрямляется, как пружина, спрыгивает с лафета и бежит в сторону от дороги. Тракторист резко тормозит и, не выключая двигателя, выскакивает из кабины и мчится за Женькой.
Погоня продолжалась бы долго, но мальчишка провалился в большую глубокую воронку и оказался как волчонок в яме. Запыхавшийся тракторист опустился у края воронки на корточки и, еле переводя дыхание, запричитал:
— Ты что же, друг? Мы так не договаривались. Я ведь тебе верю… Мне приказ дали. Я должен выполнять. Давай вылезай, будь человеком. Не подводи меня.
Женька уже отдышался, улыбается:
— Вы чего испугались? Никуда я не убегал. Согреться надо было. Замерз.
Пойми его: врет или не врет?..
6
Снова ползет трактор, Женька теперь уселся в кабине. Что и говорить, здесь теплее и сидеть мягче… Вдруг тракторист говорит:
— На ребят не обижайся. Что они могут? А ты, видать, хлопец настырный. Это добре. Только на войне обстановку надо понимать. Эх, сколько вашего брата летом было! Понятно, хлопцы до кухни липли… Усих в тыл отправили.
— И никто не остался?
— Ни, хлопцев у нас нема. Я ж по дивизии езжу. Точно знаю.
А Женька и удивлен, и обрадован.
— Ну нет, так будет. Хоть один-то должен быть! — твердо говорит он и, словно вспомнив, спросил: — А где разведчики?
— Какие?
— Как какие? — Женька делает удивленное лицо.
— Ну какие? Дивизионные или полковые?
Это еще что за новости! Разные они, что ли? Женька так и сказал. И для порядка даже усмехнулся, вроде бы тракторист «не в курсе дела». А тот, в свою очередь, сдвинул на затылок ушанку и взглянул на мальчика, словно тот и вовсе «тупой валенок». Тут-то Женька и понял, что нечего «строить академика» перед этим парнем, лучше все у него выспросить, раз уж он таким словоохотливым оказался.
— Я точно-то и не знаю… — скромно произнес Женька. И тут же спросил: — А как это у них?
— Так и говори. А то… — Тракторист строго взглянул на Женьку. Но у мальчика были ясные светло-зеленые глаза и по-детски полуоткрытый рот. Натуральный дурачок. — Конечно, они не разные, — серьезно объясняет тракторист. — Служба одинаковая. Подчинение разное. Гляди как: дивизионные разведчики — это рота разведки. Там капитан Калашников командует. Все его знают. Прозвище у него «Учитель». Из них, наверно, и есть. Вот его разведчики при штабе дивизии числятся. А еще в каждом полку свой взвод разведки имеется. Это уже полковые! Ну, одни, может, подальше ходят, другие поближе… Разведку ведут, «языков» добывают. Вот. А ты говоришь…
— Ну, так это я знал! — не выдержав все-таки, врет Женька.
Но парень оказался не дурак, хоть и просто трактор гоняет.
— Ничего ты, хлопче, не знал. Не робь з меня дурня, — засмеялся он. — Уси мы одинаковы, когда маленьки.
Женька промолчал. Он злился на себя: ну кто за хвост тянул выхваляться? Когда же все-таки придет это замечательное умение: сначала подумать, потом сделать?
Куда это они заехали? Лесок. Землянки… Но не так разбросаны, как у связистов, ровненько нарыты. А там что торчит? Эх, да это орудие! А тракторист все едет да едет. Куда это он? Вот же — артиллеристы. Кому тут звонил Урынбаев?.. Этот политрук — молоток, недаром в нем есть что-то еремеевское.
А трактор все ползет…
Ух ты какой! Огромный, обнаженный до пояса верзила растирается снегом…
И вдруг Женька орет не своим голосом:
— Саша! Саша! Зайцев! — Он выпрыгивает из кабины, падает в снег, чуть не зацепившись ногой за гусеницу трактора, вскакивает и бежит…
Тракторист, заглушив трактор, ринулся вслед за Женькой.
А верзила стоит весь в снегу и ничего понять не может. Разинув рот, ошалело он смотрит на Женьку. А тот кричит:
— Это я, Саша! Женька! Москва! Подколокольный, шесть! Ну, где друг твой одноногий…
— Женька? Вот это да! Как же ты здесь, дружище?
И вот огромный Зайцев и малюсенький по сравнению с ним Женька замирают на мгновение в объятиях друг друга. Саша прижимает Женьку к голой груди и все повторяет: