Командующий хмыкнул. Ну что скажешь этому маленькому красноармейцу?
— Сгорела, говоришь? Ну тогда… Что ж, другую надо получить.
— Так точно, товарищ командующий! — почти кричит Женька.
— Помощник? — обращается генерал к подошедшему Саше.
— Сержант Зайцев, — без такого представления нельзя, подчиненный сам должен представиться. — Так точно! Помощник, товарищ командующий.
— Ну вот и побеспокойтесь.
— Есть побеспокоиться, товарищ командующий! — радостно отвечает Саша.
— Ну, будь здоров. — Генерал протянул Женьке руку.
Ах, Женька, Женька! Чувства захлестнули его маленькое сердце, и он протянул обе руки этому самому главному человеку на всем фронте, словно вкладывая в это рукопожатие всю свою благодарность за заботу и внимание.
— Разведчики? — спросил генерал, глядя Женьке в глаза.
— Так точно, товарищ командующий, — уже спокойно ответил Женька, на этот раз чистую правду.
Командующий вздохнул, качнул головой, сел в машину и захлопнул дверцу. Обе «эмки» покатили по дороге, а Женька спросил тихо:
— Откуда он узнал, что разведчики? А может, связисты?
— А нечего было две руки совать… — улыбаясь, проговорил Саша, и Женька только сейчас заметил — и как он раньше этого не замечал? — что Саша очень похож на артиста Бориса Андреева из кинофильма «Трактористы». Ну просто одно лицо! Такое же широкое, доброе, такая же застенчивая улыбка, открывающая редкие небольшие зубы… А что это Саша сказал про руки? Эге, вот оно что!.. Вот почему, провожая их, так поступали пехотинцы. Недаром Женька заметил в этом движении что-то особое. Значит, и сам командующий знал этот негласный воинский ритуал…
— Может, зайдем к пехоте? — спросил Зайцев. — Передохнем у огонька.
Женька согласно кивнул.
Они подошли к длинному дому барачного типа. Что тут было до войны — не разберешь. Поставили у дверей лыжи, обстукали валенки…
В глубине сеней отворилась дверь, послышался неясный шум голосов, на порог вышел боец без шапки, шинель внакидку.
— Что там у вас, браток? — спросил Зайцев.
— Партсобрание. А тебе что?
— Да вот малец притомился…
— Сам-то партийный?
— А как же!
— Ладно, проходи. Все равно перерыв. Кино крутить будут.
Они вошли в длинное помещение, заполненное людьми. Уселись с грехом пополам в последнем ряду. Кто-то толкнул Сашу в бок.
— Привет, артиллерия!
— Здорово.
— Ну как? Дается мальцу война?
— А что, не отстает. Видишь, с задания прибыли. Уморились чуток…
— Смотри, Заяц, словит тебя дядя Волк.
— Эко дело! — добродушно усмехается Саша. — Мы между прочим сейчас командующему фронтом представлялись, — хвастливо заявляет он.
— Да ну!
— Вот тебе и «да ну».
— И что?
— Велел позаботиться о воспитаннике. Шинель, говорит, надо справить.
— Врешь небось.
— Я? Вру? — возмутился Зайцев. — Скажи, Жень!
А вокруг зашумели: «Тихо, тихо!», «Угомонитесь наконец»…
И пошла хроника. Как ни любил Женька этот вид кинематографа, а усталость взяла верх, тепло разморило мальчишку, и он задремал, положив голову на большие Сашины руки.
Сквозь дремоту Женька слышал какие-то разговоры: вопросы, ответы, гомон голосов… А вот и Сашин голос:
— Ну ты как? Подремал чуток? Пора, брат, а то совсем размякнешь, ложкой тебя не соберешь…
— Сейчас… — бормочет Женька. — Еще пять минуток…
Так бывало, когда мать будила его в школу. Женька уже проснулся, но подниматься с постели ему страсть как не хочется, и он «долеживает», по выражению отца, свои «законные» пять минут.
Женька уже не дремал, даже глаза открыл, только отрываться от теплых Сашиных рук не хотелось…
А где-то в зале возник скрипучий немолодой голос:
— Погодите, товарищ старший лейтенант. Давайте, однако, все сначала. В госпиталь вы попали в сентябре. Так? — в притихшем зале слышен даже шелест бумаги на столе у председателя. — Ранило вас у села Кумушки?
— Так, — отвечает другой голос. — У села Кумушки.
— А ваша дивизия в этом районе вообще не находилась.
— Так дивизии-то уже не было. С двадцать шестого июня…
— Как же так? Дивизии не было, а вы, однако, оказались в госпитале, в Брянске.
— Я же говорил. Выходил из окружения. Двадцать четвертого августа перешел фронт на участке дивизии полковника Ракитина, а тридцать первого августа в бою у деревни Кумушки был ранен, эвакуирован в брянский госпиталь.