В молчании кружатся бойцы, неуклюже, угловато, а с какой радостью и старанием!.. Саша танцует с Леной, Жора с Колей, с Генераловым Волков. Урынбаев не танцует. Задумчиво смотрит он на окружающих. А у Женьки — одни воспоминания в невидящих глазах… Все сразу всплывает в памяти, становится грустно…
Вдруг к Женьке подскакивает Катя. Подхватила его и кружит.
— Женечка! Это же вальс!
А Женька боится наступить Кате на ногу и оттого делает широкие шаги, и получается у него очень по-медвежьи, а Катя — ох уж эта Катя! — все сильнее прижимает Женьку к себе, и тот чувствует тепло ее красивого тела, ее руки, ее упругие ноги… А она еще спрашивает шепотом, касаясь губами Женькиного уха:
— Женечка, у тебя девушка есть?
— Есть, — совершенно серьезно отвечает Женька.
— Да ну? — Удивленная Катя даже останавливается.
А Женька, честно говоря, рад этой остановке… Он расстегивает ворот, вынимает из-за пазухи медвежонка.
— Вот! Ее подарок.
— Ты смотри-ка! — восклицает Катя, становясь серьезней и почему-то печальней. — Как же твою девушку зовут? — спрашивает она тихо, словно по секрету.
— Юля, — громко отвечает Женька.
А у самого сердце заколотилось от такого признания. Разве Юлька — его девушка? Девушка! Как это странно звучит… Но Женька есть Женька, и смятение его быстро проходит. «Моя, конечно, Юлька. А чья же?»
14
Ленка крикнула:
— Кать! Твой прикатил.
И Катя вдруг встрепенулась, подбежала к окну, успев глянуть в зеркальце, поправить прическу… А тут как раз в патефоне щелкнуло, и песня кончилась…
Все что угодно мог предположить Женька, но только не это — на пороге появляется… капитан Маслов. Все на нем ладно, и сам он, как новенький оловянный солдатик, еще и улыбается…
— Всем привет! Девушкам сердечные поздравления! А вам, Катенька, персонально!.. — Он достает из кармана коробочку, в которой уж обязательно должен быть флакон духов. И где их берут на войне?.. Он делает шаг к Кате, и тут взгляд его упирается в Женьку. Маслов медленно ставит коробочку на стол.
— Так, — удивленно произносит капитан. — Значит, вы, молодой человек, по-прежнему здесь? Кажется, был приказ… — Он круто поворачивается к Урынбаеву.
Урынбаев поднялся, одернул гимнастерку, но ответить не успел — его опередил Саша Зайцев.
— Никак нет, товарищ капитан. Берестов находится в артполку. Согласно вашему приказу, — вдруг добавляет Саша.
— Моему приказу? В артполку? Вы что, сержант! — Голос Маслова становится все резче. — Вы за кого меня принимаете? — Он передохнул и, сдерживая себя, проговорил, четко выделяя каждое слово: — Товарищ сержант! Сейчас… — Он смотрит на свои наручные часы… — шестнадцать десять. В двадцать сорок от разъезда Лобаново отойдет санитарный. С ним отправите ребенка. — Маслов достает из планшетки лист тетрадочной бумаги и что-то пишет…
А в комнате гробовое молчание. Женька почему-то смотрит на Катю, словно она виновата, она пригласила этого капитана, который упорно называет его ребенком. А Катя стоит, отвернувшись к окну, прижав ладонь к щеке… И тут не выдерживает Саша:
— Товарищ капитан! Сам командующий ознакомлен…
Но он замолкает под взглядом Маслова.
— А я не ознакомлен. Все! Записка начальнику эшелона Сарычеву. К сожалению, сержант, для вас праздник окончен.
— Есть, — уныло отвечает гигант.
Женька почему-то ничего не чувствует, словно все это понарошку, словно это сон, обрушившийся на него черной бесформенной массой… А капитан положил руку ему на плечо:
— Прощай, сорванец! И не обижайся. На войне был? Был. Так товарищам своим и скажешь. Тут уж без обмана! — Он улыбнулся. — А капитан Маслов, плохой человек, тебя с той войны вытурил. Ах, штабная он крыса!..
Трудно сказать, что чувствовал каждый в этой комнате, о чем думал, чью сторону держал… Но Урынбаев все-таки не выдержал. Он решительно одернул гимнастерку.
— Извините, товарищ капитан.
Маслов поднял брови…
И тут распахнулась дверь.
— Танки! — крикнул кто-то с порога. — Прямо на нас прут!
Первым выбежал Урынбаев. Маслов — за ним, следом, похватав шинели и ватники, — остальные. Женька — последним.
Приложив бинокль к глазам, Урынбаев считает:
— Один, два, четыре… Пять!
— Там пехоты с батальон, — кричит Урынбаеву Коля Якименко.
— Метров шестьсот, — уверенно определяет расстояние Волков.
— Слушай мою команду! — вдруг зычно закричал Маслов. — Политрук! Всех — в траншею. Сообщить в штаб дивизии! — Он выхватывает пистолет из кобуры. — За мной! Гранаты к бою!..