— И что? — безразлично проговорила я.
— И он собирает с собой на очередные каникулы всю нашу семью, — Блондин недобро улыбнулся, — включая парня Кассандры и мою девушку…
Вот ведь хрень какая! А я-то наивная думала, что этот кошмарный спектакль закончился! А тут все еще хуже! Неважно насколько его семья летит в Рио. И мне весьма все равно, что они летят в прекрасный солнечный город. Я не хочу омрачать свои каникулы, изображая из себя безумно влюбленную в этого эгоистичного маменькиного сынка!
— Нет! — тут же выпалила я и отвернулась, чтобы открыть дверь.
Но мне это не удалось. Паркер тут же оказался возле меня и подпер дверь рукой, не давая мне приблизиться к ней.
— Исчезни, Блондин! — вновь повторила я свой ответ.
— Всего-то две недели, Рыжая…
— С тобой это будут целых две недели, Паркер! — оборвала его я, — отвали!
Но отваливать он не собирался. Напротив, с весьма важным видом Паркер подпер дверь моей машины своей задницей. Я уставилась на него таким взглядом, от которого он должен был ретироваться отсюда в ближайшие секунды. Но на него это не произвело нужного впечатления. Он еще и руки на груди сложил для лучшего эффекта.
— Отец уже заказал билеты, — продолжал он все с тем же нахальным видом, — и для тебя там тоже есть один…
— Я тебе сказала, нет! — повторила я.
— Зря отказываешься, Рыжая, — продолжал Паркер, — две недели в красивейшем городе, вилла прямо у берега, самый классный пляж, ночные клубы, дорогие магазины. Ну, Рыжая, разве ты сможешь от такого отказаться?
Предложение, конечно, было весьма заманчивым. Но тогда мне придется целых две недели изображать обожание к этому павлину. Ну, уж нет! Столько я точно не продержусь!
— Еще как смогу, — отозвалась я, — там ведь будешь ты, а значит, это будет не отдых, а настоящее мучение.
— Я могу это компенсировать, — тут же отозвался Паркер.
Я могу предположить, что именно он имел в виду этой компенсации. Ну, вот что за человек?! В его белобрысой башке, что, другие мысли вообще не появляются! Я состроила язвительную гримасу. Паркер усмехнулся и промурлыкал:
— Ты только представь: безграничное пользование моей карточкой. Ты сможешь тратить столько, сколько захочешь!
Я выдохнула. Ну, хоть раз Блондин не опошлил наш разговор!
— Нет, Блондин, — снова повторила я, — мои нервные клетки мне дороже.
Паркер фыркнул.
— Давай уже, проваливай, — напомнила ему я, — я вообще-то тороплюсь.
— Да неужели, — усмехнулся Паркер.
— Представь себе!
Я начала терять терпение. Мне и вправду было некогда пререкаться с этим маменькиным сынком. Скоро начиналась моя смена в «Гриле», и опаздывать мне нельзя. Я и так уже дважды опоздала в этом месяце, еще один раз и Кори оторвет мне голову. Да, и если учесть сегодняшний экзамен, мне вообще не хотелось ни с кем разговаривать. А особенно с Паркером!
— Все отвали, Белобрысый, — снова поторопила его я, — ты мне проезд загородил. Давай, убирай отсюда свое корыто и проваливай!
— Корыто? — тут же отозвался Паркер.
Конечно, если бы мою машину так назвали, я бы тоже возмутилась, а если учесть, что это новенькая «Ауди А6», то моему негодованию не было бы предела. Но это была машина Паркера, и, как и следовало ожидать, он не дал свою любимицу в обиду.
— Ты свое видела? — возмутился он.
Вот это было обидно. Мой «Мустанг» выглядел очень и очень прилично. Это все-таки Ford Mustang Gt 390, 1968 года выпуска. Классика, между прочим! А если учесть то, что мой брат еще и поработал над ним как следует. Да, на него, между прочим, почти все университетские парни слюни пускают! А Паркер издевается над этой легендарной машиной! Никакого уважения к великому!
— Это, между прочим, легенда отечественного автопрома! — озвучила я свои мысли. — И выглядит он, кстати, посолидней твоей колымаги!
— Серьезно?
Паркер внимательно осмотрел мою машину, а потом перевел взгляд на свою. Нужно было видеть его лицо в этот момент. Да, я была права. Мой любимый «Мустанг» был так же хорош как его новенькая «Ауди».
— Его собратья, между прочим, принимали участия в съемках многих легендарных фильмов! — продолжала я возмущаться, — и чтоб ты знал, его пол университета хотят заполучить!
— Шутишь? — Паркер уставился на меня, — и кто же?
— Да, твой дружок Уолт!
И это было чистой правдой. Еще на первом курсе однокурсник Паркера Уолт Сиббел почти полгода упрашивал меня продать мой «Мустанг». Предлагал неплохую сумму. Но меня этим не купишь. Я люблю «Мустанг» и никому его не отдам. А вот Паркера это известие, по-моему, удивило. На его лице снова появилась привычная гримаса недоверия. Да и черт с ним, пусть не верит! Мне то что?