— Какая же ты все-таки милая, — проговорил Блондин, усаживаясь рядом со мной.
На его лице играла его обычная хищная ухмылка. И мне снова плевать. Голова болела адски.
— Ой, помолчи, пожалуйста, — злобно проговорила я, — и без твоего противного голоска мерзко.
Блондин усмехнулся. Я еще раз взглянула на него. А он не выглядел так паршиво, как я. Он, что вчера вообще не пил? Да, нет. Пил. Я это хорошо помню. Но видимо не так много, как я.
— Держи, злюка, — снова усмехнулся он и протянул мне стакан.
И он все это время просто держал его в руках? Вот засранец! А сразу отдать его было нельзя? Я, злобно сверкнув глазами, взяла стакан, осушив его, наверное, одним глотком. Как же хорошо.
Я откинулась на кресло, снова закрывая глаза. Вот не сверлил бы еще рядом своим проницательным взглядом меня долбанный Блондин!
— И что вчера было? — тихо поднимая голову, спросила я.
— Ну, вы с Кассандрой и отцом славно напились, — снова его мерзкая ухмылка.
Вот как долбанула бы чем-нибудь тяжелым! То, что мы напились, было ясно и без этого. Умирала бы я сейчас разве?
— Это и так понятно, — огрызнулась я, — что мы делали?
— Ну, сначала вы выпили, наверное, половину бара, — задумчиво проговорил Паркер, а потом снова нацепил свою ухмылку, — потом принялись за дикие танцы.
Я закрыла глаза, простонав. Вот же черт. И надо было так упиться!
— А потом стали петь в караоке, — продолжал Блондин.
Вот блин! Это еще хуже. И судя по все той же мерзкой ухмылочке Паркера, зрелище было то ее. Сквозь землю провалиться! Все, больше не пью. По крайней мере, столько.
— Было так ужасно? — спросила я у смеющегося Паркера.
— Ну, если учесть, что у Кассандры нет слуха, а у отца еще и голос никудышный, — он усмехнулся, пожимая плечом, — а вот ты молодец, Рыжая. Даже в стельку пьяная умеешь хорошо петь.
Я довольно хмыкнула. Ну, еще бы. Годы тренировок. Зря я что ли в университетской группе пою.
— В «Гарпиях» и не так петь приходилось, — закатила я глаза.
А вот у Паркера они, наоборот, расширились. И чего он так уставился на меня? Секунд пятнадцать он не сводил с меня своих удивленных глаз, а потом, видимо, до него дошло.
— Ты поешь в «Гарпиях»? — он не скрывал удивления.
— Ага, — кивнула я, снова прикрывая глаза.
— Так это, значит, твой голосок я там слышал, — донеслось до меня.
Я даже приоткрыла глаз, чтобы взглянуть на Блондина. Он что слушал «Гарпий»? вот это сюрприз.
— Что ты на меня так таращишься, — возмутился Паркер, — да, я слушал этих ребят. У них получаются отличные каверы. А теперь они мне стали даже больше нравиться.
Я усмехнулась, снова закрывая глаза.
— Так, значит, «Гарпии», это твоя группа, — задумчиво произнес Блондин.
— Технически, это группа Стива, — не открывая глаз, проговорила я, — он собрал ребят. А они взяли меня вокалисткой.
— И давно ты там поешь?
Я даже приоткрыла глаза. Он, что интересуется моей жизнью? Это как-то весьма и весьма странно. Обычно Блондину нет никакого дела до девушек, что окружают его. У него только один интерес.
— Почти год, — спокойно ответила я.
— И как ты туда попала? — кажется, я слышу нотки недоверия.
Я тяжело вздохнула и повернулась к Паркеру. Кажется, спокойно пережить мне сегодняшнее похмелье, он мне не даст.
— Мой брать Эндрю, — спокойно пояснила я, — был знаком со старшим братом Стива. Когда они искали вокалиста, Эндрю предложил брату Стива мою кандидатуру. Мне позвонили, я пришла на прослушивание и меня взяли. Вот и все.
Паркер потер подбородок, не сводя с меня своих хищных глаз. он когда-нибудь перестанет так делать? Как же это бесит меня!
— А ты оказывается интересная личность, Миллисент Айрос, — задумчиво произнес он.
Я вскинула брови, уставившись на Паркера своим фирменным взглядом. Назывался он: какого хрена?
— И что же это может значить? — съязвила я.
Паркер выдохнул и откинулся на спинку кресла, отводя взгляд в сторону океана. Ну, вот что у него за привычка такая дурацкая? Вот постоянно уходит от ответа! Что за человек?
— Просто я всегда думал, что ты просто заучка с дурным характером, — проговорил он в пустоту.
Мне разве, что осталось рот открыть от удивления. Он назвал меня заучкой? Он совсем страх потерял что ли? Или ему жизнь не дорога?
— Паркер, ты совсем охренел? — на удивление спокойно отозвалась я.
Блондин усмехнулся.
— Да, ладно, расслабься, Рыжая, — тут же произнес он, вставая я с кресла, — я пошутил.
Я яростно выдохнула. И вот после этого он будет утверждать, что он не задница.