— Спасибо, Джин. Мне нужно в ванную. Я присоединюсь к тебе через пару минут.
Гермиона, слегка пошатываясь, добралась до уборной.
Холодная вода в лицо и, кстати, я беременна.
Привычный вкус зубной пасты и, кстати, я беременна.
Расческа, путающаяся в волосах, и, кстати, я беременна.
Не то чтобы Гермиона не хотела детей. Но и не то чтобы хотела. Они были где-то сразу после свадьбы. А свадьба была где-то никогда. Ну, по крайней мере, на данный момент времени претендентов не было на горизонте.
Еще вчера в ее голове всплывало жуткое слово аборт, которого она боялась с самого детства, потому что мамина подруга-гинеколог просто обожала рассказывать страшные истории о своих «глупых девчонках». На Гермиону это тогда произвело неизгладимое впечатление. Но никогда она не могла даже предположить в самых ужасных сценариях своей жизни, что ей вообще когда-либо придется примерить это слово к себе.
Ну а в волшебном мире аборт был практически преступлением против магии.
Если бы только знать, кто отец.
В магловском мире можно провести ДНК-тест еще на стадии беременности, но это ДНК нужно с кем-то сравнить. А у нее не было ни одного даже самого невероятного варианта. Кому нужно было ее… насиловать (или все-таки нет?) и стирать потом память.
Снова закружилась голова.
Она пришла на кухню чуть более собранной и решительной. Джинни влила в нее зелье и придвинула тарелку с омлетом и овсянку с фруктами. Порцией можно было накормить три Гермионы и маленького Джеймса.
— Итак, я думаю, тебе следует завтра наведаться в Отдел Тайн и в Святого Мунго.
Завтрак был съеден, вернее почти съеден, но Гермиона умоляла прекратить попытки разорвать ей желудок, и Джинни сжалилась.
— Да, я собираюсь отправить сову Нотту сегодня, чтобы он принял меня прямо с утра. — Гермиона кивнула своим мыслям, задумчиво выписывая круги пальцем по ободу чашки с чаем. — Надеюсь, их контракты о неразглашении действительно хорошо работают, — она тяжело вздохнула и подняла глаза на подругу, — последнее, что мне надо сейчас это сплетни.
Джинни приподняла бровь.
— Я не намекаю на тебя, Джин. Мы обе знаем, что это не та ситуация. Нотт лучший специалист по заклятиям Забвения, но он все еще слизеринец. Его лучший друг работает через два кабинета от меня, и я действительно хочу сначала выяснить будет ли контракт работать на личную просьбу грязнокровки Грейнджер.
— О, Мерлин, Гермиона, ты получишь штраф!
— Штраф за грязнокровку не работает на грязнокровках, — Гермиона улыбнулась, глядя как передергивает Джинни. — Прости, дорогая, я просто слишком приросла к этому слову. Буквально кожей. Оно больше не может сделать мне больно. Но то, что их штрафуют за слова, не значит, что их можно оштрафовать за мысли, ты же знаешь.
— Я знаю, что это все давно в прошлом, — жестко отрезала Джинни. — Я знаю, что мы слишком долго и упорно строили новый мир, где нет места этим мыслям, и дорого за него заплатили. Я могу напомнить тебе, что никто иной, как миссис Малфой и миссис Паркинсон протащили закон о запрете на брак между родственниками до третьего колена, а это практически исключает чистокровные браки в магической Англии на ближайшие лет пятьдесят.
Щеки Джинни покрылись неровным румянцем, от чего ее светлая кожа стала казаться совсем белой.
— Ладно, милая, успокойся. Я больше не буду. Давай лучше вернемся к более важным вопросам, — Гермиона протянула руку через стол и слегка сжала пальцы подруги в примирительном жесте. — Есть ли способ у волшебников определить отца ребенка до его рождения?
— Я не знаю. Я думаю, в Мунго лучше ответят на этот вопрос.
Гермиона очень смутно представляла себе свое посещение Мунго с подобной проблемой. И меньше всего ей хотелось случайно встретить там кого-то из старых знакомых. Не говоря уже о том, что ее знала вся Магическая Англия. Возможно, сначала следует выяснить все, что можно в библиотеке Министерства и раздобыть пропуск в библиотеку Академии.
Если в голове имелся рациональный план действий, Грейнджер всегда чувствовала себя лучше. Это помогло и сейчас. Ощущая фантомную решительность, она села за письмо Нотту.
Уважаемый мистер Нотт.
Примите мои искренние извинения за беспокойство в выходной день, но меня вынуждают чрезвычайные обстоятельства. Буквально вопрос жизни и смерти.
Я прошу принять меня завтра в 8 утра, если это возможно, и я объясню лично свою проблему.
Буду ждать вашу сову.
С уважением, Г.Д. Грейнджер.
Гермиона перечитала письмо и поморщилась. Отвратительно. Опуса хуже она еще не писала. Если не считать эссе по Прорицаниям на третьем курсе и отчета о сбежавших чашках-кровопийцах. Но с сожалением признав, что лучше все равно сейчас не получится, она отправила записку с совой Поттеров и начала собираться в Министерство.
*
Драко Малфой безвылазно сидел в своей библиотеке уже третьи выходные подряд. Собственно, с тех самых пор, как его мать почти месяц назад залетела в его спальню походкой Снейпа и потребовала объяснений.
Драко отказывался вообще что-либо понимать. Мать пыталась обвинить его в том, что он сделал кому-то ребенка. Сначала он смеялся. Он сказал матери, что выучил противозачаточные чары в четырнадцать и умеет их применять в любом состоянии. Это действие доведено до полного автоматизма на уровне рефлексов. Мать злилась и кричала. Он снова смеялся.
После того, как он спросил с чего вообще взялась эта нелепая новость, Нарцисса очень неаристократично схватила его за руку и потащила через все Поместье в бывший кабинет отца. И еще более неаристократично тыкала пальцем в семейное древо Малфоев, где от его имени появилась ветвь.
Драко больше не смеялся. Родовая магия не повод для смеха. Но, возможно, это повод позже утопиться.
И вот, спустя восемнадцать нервных срывов миссис Малфой, и около сорока часов в библиотеке, он держал в руках рецепт зелья и заклинание, которое должно найти наследника.
Нарцисса не могла сказать точно, когда именно появилась линия, но утверждала, что на его двадцатипятилетие пятого июня ее там не было.
Драко обещал матери, что во всем разберётся. Но только одного он не мог ей сказать. Что совершенно не помнит этот день. Точнее он помнил завтрак с Нарциссой, ее сдержанные объятия и поздравления. Потом он около часа отвечал на письма с поздравлениями и готовился к вечеринке-сюрпризу, которую для него готовили Блейз и Дафна. К вечеринке, на которую он не явился.
В воскресенье уже сильно беременная Дафна залетела в его спальню и обрушила на него всю свою ярость и даже подожгла его диван выбросом стихийной магии. Драко отчего-то очень ясно представил, что вместо дивана мог гореть он сам. Вероятно, Дафна все-таки его любит. Остальные его друзья не разговаривали с ним всю неделю. Тео и Пэнси даже закрыли от него камин. А он не знал, как им сказать, что не помнит, где он провел свой день рождения. Это уж слишком.
А теперь оказалось, что он не просто где-то провел тот вечер, а еще и с кем-то. И эта кто-то не торопилась пролить свет на эту историю.
Драко в очередной раз тяжело вздохнул и отправился в лабораторию. Зелье было не из простых.
========== Глава 2 ==========
Драко провел в лаборатории почти сутки. К вечеру воскресенья он готов был упасть замертво от сверхконцентрации. Да, он был хорош в зельеварении, но рецепт такой сложности ему еще не приходилось использовать. Только осознание того, что он в одном шаге от раскрытия личности матери своего ребёнка (на его лице отражались все муки ада, когда он думал об этом), останавливало его от немедленного падения в кровать.
Он перелил зелье в каменную чашу, на которой уже начертил руны заклятия своей кровью. Оставалось только произнести заклинание. Что должно произойти дальше, Драко представлял весьма смутно. Но этой истории нужно было положить конец. Или скорее начало. Мать из него душу вынет, если его наследник (скорее всего единственный) родится бастардом.