Приехавший начальник партии сообщил, что лошади прибежали в свой колхоз, поэтому можно их забрать. Борис отказался от лошадей, попросил организовать на его участке продуктовые лабазы. В течение недели сделали три лабаза, и бригада теперь спокойно продолжила геодезические измерения на вершинах гор, где предварительно были отстроены деревянные пункты триангуляции. Прибайкальская тайга оказалась весьма сложной. Склоны гор крутые, заросшие густым лесом, подниматься на вершины с огромными рюкзаками было чрезвычайно тяжело. Обливаясь потом и отбиваясь от назойливых комаров, бригада медленно поднималась по заросшим откосам, отдыхала через каждые пять-десять минут. На подъём каждой горы тратилось несколько часов, на спуски с гор времени уходило гораздо меньше. В первые дни бригада подолгу находилась на вершинах гор, иногда задерживалась на неделю и более, но со временем появлялся опыт, и работа пошла быстрее.
Бригадир приспособился: как только заканчивались продукты, отправлял Епифана на ближайший лабаз. Вначале Борис и сам ходил с рабочим, но потом бывалый охотник предложил вариант: уходить одному, пояснив, что он потомственный охотник и не привык ходить по тайге вдвоём. Обычно Епифан продвигался по зарослям в одиночку, и когда он шёл один, то обязательно попадала ему дичь, поэтому, кроме продуктов, он приносил рябчиков или глухаря, однажды ему удалось застрелить в речной заводи несколько уток. Принесённых продуктов практически хватало на пару недель, кроме того почти с каждого маршрута рабочий приносил какую-нибудь дичь. Кухонными делами в бригаде занимался Епифан — такая была договорённость при поступлении на работу. Вначале таёжник не соглашался варить, мыть посуду, коль в бригаде имеется женщина, но начальник партии доходчиво всё разъяснил, и охотник принял это как должное. Начальник партии расспросил, кто ему готовит ужины, обеды во время охоты, когда он удаляется на месяц или два в свою таёжную избушку. После некоторых раздумий Епифан окончательно согласился. Епифану удавалось иногда наловить рыбы. Постепенно все втянулись в обычный ритм работы. Охотник в процессе работ понял, что у помощницы совсем нет свободного времени, даже вечером, когда мужчины только подбрасывали дрова в костёр, помощница занималась обработкой материалов. Иногда девушка пыталась помочь Епифану помыть посуду или ободрать рябчика, но охотник забирал всё в свои огромные ручищи и отправлял студентку заниматься бумажными делами.
Полевой сезон подходил к завершению. В это время бригада попала в неприятную ситуацию. Однажды Епифан возвратился из маршрута без продуктов; оказалось там, где был сооружён лабаз, произошёл лесной пожар и продукты сгорели. Борис за два дня до похода Епифана за продуктами почувствовал задымлённость в процессе геодезических измерений, но подумал, что тайга горит где-то гораздо дальше. Положение становилось критическим. Из-за пожара не стало и дичи в лесу. Рыба тоже не стала ловиться. Охотник пояснил, что от лесного пожара берега реки и вода нагрелись, поэтому рыба с этих мест исчезла, в этой горной холодной воде водился только хариус, а он в тёплой воде жить не может. Несколько дней сумели прожить, Епифан собирал грибы, жарил их, варил суп, потом набрели на огромную поляну черники, но бригадир понимал, что на этих продуктах им работу закончить не удастся. Оставался месячный объём геодезических измерений. Задымлённость изгнала из лесных просторов всех таёжных птиц и зверей. Нужно было искать выход из этого сложного положения. Оставалось немного макаронных изделий, сохранилось несколько килограммов муки, давно закончились мясные консервы. Оставшиеся продукты Епифан использовал экономно, стараясь растянуть имевшиеся запасы, чтобы не допустить голодовку.
Борис в детские годы перенёс голод в блокадном Ленинграде, поэтому недостаток продуктов он воспринимал болезненно. Много случаев он помнил: например, когда хранил кусочек хлеба для больной матери, а крысы этот кусочек изгрызли. Полученный чёрный хлеб делили маленькими дольками, поэтому мечтал, как станет взрослым, то вдоволь наестся хлеба.