В течение месяца бригада питалась мясом. Епифан за этот период приспособился мясо солить, сушить, коптить, делать котлеты, запекал мясо в золе, засаливал мясные дольки в брусничном соке. Благодаря этому мясу объём работ удалось выполнить полностью.
Младенец из фактории
После коротких оттепелей на снегу образовалась твёрдая корка, по такому апрельскому насту ехать на оленьей упряжке одно удовольствие. Эвенк Кеша работал каюром в экспедиции с первых дней апреля. Сегодня его отправили в факторию купить продукты. Олени бежали по заснеженной тундре дружно. Всю ближайшую заполярную округу бывалый оленевод изучил с детских лет. Несколько лет работал в разных экспедициях. В этом году колхоз откомандировал на лето Кешу с оленями в геодезическую экспедицию.
Показался большой дом, в котором располагалась фактория, она существовала с давних времён. В неё Кеша приезжал, когда был совсем маленьким, тогда привозили его родители, они работали пастухами, пасли стада оленей. В факторию ездили на оленьих упряжках, сдавали пушнину, а на эту выручку набирали всё необходимое для постоянной скитальческой жизни в тундре. Кеше нравилось приезжать с родителями в факторию: в моменты покупок имелась возможность вдоволь поесть сладостей, а потом уезжали в тундру на месяц, а иногда приезжали гораздо реже. Для поездки в факторию нужно было иметь достаточное количество пушных шкурок. Продавцы в фактории часто менялись, они записывали в своих огромных журналах долги. Были случаи, когда приезжие семьи пастухов не укладывались в сумму, которая им причиталась за пушнину, поэтому им отпускали товары в долг, записывая в журнальную книгу.
Подъехав к фактории, оленевод разочаровался. Дом был на замке. Каюр вспомнил, что, подъезжая к реке, на берегу которой возвышалась фактория, он видел пролетающий в небе вертолёт; теперь стало понятно, что продавец улетел за пополнением магазинных запасов. Кеша расстроился, он мечтал в первую очередь купить охотничьи припасы. В последние дни ему встречалось в тундре большое количество песцов, но закончился порох, поэтому азарт свой «утешить» не смог. Бригадир тоже написал большой список для приобретения продуктов, но теперь предстояло поехать на лабаз. Инженер рассчитывал питаться продуктами покупными, пока имелся наст, а припасы из лабаза оставить на летний период, но не получилось. Обычно около фактории толпились люди, всегда стояли оленьи упряжки, а иногда собачьи. Пастухи часто приезжали целыми семьями и жили несколько дней, они отоваривались подолгу, иногда с перерывами на другой день. Для проживания приезжих охотников и пастухов были сооружены два огромных чума, в которых скапливалось порой большое количество людей, некоторые ютились с детьми. Таких торгово-снабженческих и заготовительских пунктов в отдалённых промысловых районах Крайнего Севера осталось совсем немного. В чумах люди из тундры жили сутками, как в гостинице или на постоялом дворе, но без оплаты.
Кеша отправился в чум, в нём было тепло, на печке в чайнике кипяток ещё не остыл. Эвенк понял, что пастухи уехали недавно. Каюр стянул с головы шапку, решил передохнуть после долгой поездки и попить чая. Вспомнилось, как в детстве в этом чуме ему иногда приходилось ночевать. Сохранилось всё, как раньше: печь посередине с трубой; вверху чума отверстие для дыма; полы устелены старыми шкурами — они ещё больше постарели; около печки расстелена выцветшая клеёнка, приспособленная вместо стола, на которой стояло несколько штук алюминиевых кружек и изогнутых мисок. По всей окружности чума, у конусных оснований, сгрудились кучи изрядно потёртых оленьих шкур, на которых спали приезжие кочевники.
В печке ещё дымились угли, каюр решил подогреть чай, он подбросил несколько полешек, наклонился и начал раздувать тлеющие угольки. В это время он вдруг услышал странные звуки, похожие на детское всхлипывание. Кеша насторожился, привстал, на несколько минут замер, стояла абсолютная тишина. Он вышел из чума, убедился, что олени привязаны, затем заглянул в соседний чум, там было холодно. После этого возвратился в чум, дрова в печке потрескивали, он присел около печки и стал набивать свою старенькую замусленную трубку махоркой. Закурил, в тепле захотелось поспать, но эвенк вспомнил, что ему нужно теперь заехать к лабазу за продуктами, поэтому заторопился пить чай, который был уже горячий.
В это время опять послышались детские всхлипы, на этот раз они прозвучали чётко в дальнем темном углу, где сосредоточилось скопление шкур и каких-то нагромождений. Кеша осторожно шагнул к угловой свалке и начал потихоньку растаскивать обрывки шкур, вытянул потёртую детскую малицу, затем в руки попали маленькие, расшитые цветным бисером варежки. Звуки затихли. Бывалый оленевод стал грешить на свои уши, он давно начал замечать, что слух у него слабеет.