С Ледовитого океана наплывали тёмные тучи, от них веяло прохладой. Геодезическая бригада готовилась к спуску. Аксакалы тоже развернулись в сторону своих оленей. Николай отправился первым, кирзовые сапоги скользили по крутому склону, покрытому замшелыми влажными камнями. Эвенки шли уверенно, их национальная обувь подходила для данной местности. Наконец добрались до палаточного лагеря, в котором оставался оленевод Миргачан, недалеко находились олени аксакалов и их каюр. Ожидавшие своих руководителей оленеводы познакомились, они сидели у костра, распивая чай. Миргачан рассказал бригадиру, что шаман приехал со своей свитой для осмотра горы. На днях они должны захоронить на ней именитого шамана, который завещал, чтобы его труп оставили на вершине этой самой высокой горы. По их обычаю, никто не должен знать место захоронения шамана. Аксакалов озадачило, что на горе встретили экспедиционных людей. Варфоломеев решил теперь действовать через своего оленевода, использовать его в качестве посыльного. Отправив оленевода к аксакалам, он просил передать им, что геодезическая бригада сейчас завьючит оленей и отправится в маршрут на следующую вершину, которая располагается почти в двадцати километрах от этой горы. В последующие дни экспедиционная группа удалится ещё дальше, поэтому аксакалы не должны беспокоиться о том, что здесь будут посторонние люди.
Через некоторое время Миргачан появился, он пояснил, что шаман просит, чтобы на эту гору не приходили экспедиционные люди и не строили здесь свои вышки. Он просил организовать строительство вышки на соседней горе, пояснив, что с момента захоронения шамана гора вносится в разряд святых вершин. Посыльный пояснил, что на вершине будет могила, а рядом будут разложены все необходимые принадлежности шамана, согласно существующему ритуалу. Варфоломеев вспомнил, что ему однажды приходилось видеть странное скопление упряжек, вещей на одной из вершин Заполярья. Оленевод тогда рассказал, что это захоронение какого-то местного национального руководителя. На горе стояли полуистлевшие нарты с огромным ящиком, а рядом была расставлена посуда, какие-то тряпки, гильзы, стрелы, оленьи шкуры.
Геодезист вновь делегировал оленевода, пояснив, что он не может изменить проект, не имеет права вносить такие глобальные перемещения. В любом случае на этой самой высокой горе в округе будет построен геодезический знак. Варфоломееву хотелось оказать помощь шаману, который попал в сложное положение, но отменить постройку пирамиды на этой горе он не мог. Несколько раз Миргачан отправлялся к шаману, который предлагал только один вариант: не строить вышку на этой горе и не приходить экспедиционным работникам на эту вершину.
В последний раз оленевод возвратился мрачный, пояснив, что шаман предупредил, если бригадир не изменит свой план, то на него свалится масса проклятий, постоянно будут преследовать неприятности. Миргачан сказал, что рассвирепевший шаман злобно заявил, что в день строительства вышки на этой горе у Николая случится большое горе. Варфоломеев улыбнулся, сказав, что во время строительства геодезической пирамиды он будет работать далеко от этих мест, в Туруханской тайге. После неприятных переговоров бригадир решил уйти скорее от этого места, поэтому срочно завьючили оленей и отправились в маршрут к следующей горе. Благодать, что в Заполярье в летний период ночей не бывает, поэтому бригада спокойно передвигалась по залесённому берегу небольшой реки. К полночи олени стали спотыкаться; оленевод предупредил, что олени устали, поэтому нужно сделать привал. В это время геодезист спохватился, что на плече нет полевой сумки, в которой хранились секретные топографические карты и все журналы полевых работ. Стал вспоминать, когда он последний раз открывал сумку, но только удалось припомнить, что он смотрел карту в процессе переговоров с шаманом через посыльного. Бригадир оставил оленевода с оленями на берегу небольшого озера, а сам с рабочими отправился в обратный путь на поиски сумки. Николай предполагал, что сумка слетела с плеча во время маршрута. Такое раз уже было, но это случилось у костра, разогнулось кольцо, с помощью которого ремень был прикреплён к сумке. В тот раз бригадир согнул металлическое кольцо и вновь стал пользоваться сумкой, хотя было желание укрепить кольцо или подстраховать его капроновым шпагатом.