В разговор сразу встрял конюх, он пояснил, что это была не мышь, а ручной бурундук по кличке Яшка. Лукич рассказал, что в первый день поселения их на этой лужайке рано утром в его палатке появился маленький бурундучок. Вначале он был пугливым, но с удовольствием стал поедать крупинки пшённого зерна Конюх на второй день приобрёл в деревне подсолнечных семечек и стал давать Яшке по несколько штук на ладони. Бурундук с удовольствием первые зёрна съедал, а остальные утрамбовывал за свои раздутые щёки, после этого он удалялся из палатки. Через несколько минут Яшка вновь появлялся, щёки были опустошёнными, он усаживался на край спального мешка в ожидании, когда протянется рука с очередной порцией семечек. Сначала Яшка кусал своего кормильца за руку, но укусы были незначительными, поэтому Лукич не обращал на них внимания, доказывая, что кожа у него настолько крепкая и старая, что зверьку не удавалось получить наслаждение от укуса. В последующие дни бурундучок так привык к конюху, что стал появляться днём, когда Лукич оставался в лагере один, а весь состав удалялся в горы. Во время приёма пищи в обеденный перерыв конюх обычно сидел у костра, Яшка прибегал и усаживался поодаль. Стоило Лукичу щёлкнуть языком и протянуть руку, бурундук молниеносно подбегал к ладони, он с удовольствием съедал свою порцию и исчезал за корневищем замшелого лежащего дерева.
Чепкасов, выслушав Лукича, сразу стал собираться в обратный путь, он пояснил, что нужно срочно об этом рассказать врачам, которые находятся в заблуждении, — очевидно, это был укус бурундука, а не змеи.
Через несколько дней по радиосвязи в бригаду поступило сообщение, что студентку из больницы выписали, подтвердился диагноз укуса бурундука, который опасности для здоровья не представлял. Девушка осталась довольной, что это был не змеиный укус, но от прохождения производственной практики она категорически отказалась.
Сорока-воровка
Геодезист Валерий Малов после окончания института возглавил экспедиционную бригаду по наблюдению пунктов триангуляции второго класса. С первых же дней погода установилась неустойчивой, часто накрапывали дожди, иногда они усиливались в сопровождении порывистых ветров, поэтому на каждом пункте приходилось задерживаться не менее недели. Добираться с одного знака на другой каждый раз приходилось с большими затруднениями. Местность в основном залесённая, со значительным количеством грунтовых дорог. Геодезические знаки были выстроены на вершинах гор, заросших густым лесом, — на автомашине к ним подъехать возможности не было, поэтому бригаду подвозили по дороге на экспедиционной машине до предельной близости к знаку, после этого машина уезжала в другую бригаду.
Обычно бригадир подбирал место для стоянки палаточного лагеря на берегу реки или озера. Порядок дальнейших действий был отработан до мелочей. Бригада состояла из четырёх человек, включая помощницу и двух рабочих. Некоторые геодезические знаки располагались далеко от дороги, поэтому приходилось оставлять одного рабочего в лагере, а трое уходили на вершину горы на несколько дней, с собой брали вместо палаток марлевые полога. (Полог — это одноместная палатка, сшитая из марлевой ткани, предназначена для спасения от комаров.) Некоторые знаки располагались в двух-трёх километрах от палаточного лагеря, поэтому возвращались на ночлег каждый день. Рабочие у палаток оставались дежурить поочерёдно.
Однажды бригадир, уходя на гору, забыл взять в маршрут компас, вспомнил об этом на половине пути, возвращаться не захотелось. Уходили на далёкий знак, который располагался от дороги в двенадцати километрах. Подъём на вершину горы был не крутой, но очень затяжной. Обычно в маршруте инженер постоянно пользовался компасом, особенно сложно было ориентироваться в пасмурную погоду, когда приходилось пересекать большое количество распадков, заросших густым лесом. Компас у Малова был отменный, возможно, из-за него он и пошёл учиться в институт, где в работе нужно постоянно использовать компас.