– Грехов? - Томах задумался, взгляд его стал жестким.Любопытно. Что СПАСы?
– Планетарные на контроле, станции пространства всех поясов "целуют вакуум".
"Целовать вакуум" на жаргоне спасателей означало - не слышать ничего.
– Любопытно, - повторил Томах, мысленно прощаясь с отдыхом.- Свяжитесь с Богдановым и оповестите все СПАСы внутренней зоны о вспышке. Я буду через полчаса.
– Богданов уже предупрежден, - виновато создался диспетчер. - Он сказал, что все это очень напоминает ему признаки цунами. Извините, пояснять, что имеется в виду, он не стал.
Станислав выключил виом, досадуя на неопытность и разговорчивость молодого дежурного, и повторил про себя: признаки цунами. Что ж тут непонятного?
Через минуту, никого из домашних не предупредив, он сел в куттер, дежуривший на стоянке недалеко от дома, сорвал ограничитель скорости и включил форсаж.
Ему надо было пересечь Татарский пролив и достичь Хабаровска, возле которого располагалась одна из немногих пока станций метро Приморского края. Куттер успел покрыть примерно половину этого расстояния, когда на крохотной панели киб-водителя загорелся красный огонек и зажужжал сигнал предупреждения.
Томах нажал рычажок, в кабину аппарата ворвался чей-то недобрый голос:
– Борт-икс, высота двенадцать, скорость три единицы, вы нарушили режим воздушного сообщения! Немедленно покиньте чужой коридор! Борт-икс, высота двенадцать, скорость три единицы, немедленно покиньте чужой коридор! Ответьте по седьмому каналу "контрольному сто три". Если через минуту не покинете транспортный коридор среднетоннажных линий, буду вынужден применить "красную завесу".
"Это же мне! - догадался Томах.- Черт, совсем плохой стал, не предупредил никого"…
– "Контрольный сто, три",- быстро проговорил он в микрофон.- Я борт "сорок пять" Сахалинского ведомства УАСС, заместитель начальника отделения безопасности Томах. Освободите горизонт до Хабаровска, в опасности жизнь людей!
После трехсекундного молчания тот же голос, скорее суровый, чем недобрый, отозвался:
– Борт "сорок пять", горизонт среднетоннажного транспорта на высоте двенадцать освобожден до Хабаровска. До метро триста два километра, дайте разворот на полтора градуса влево по курсу. Желаю удачи.
– Благодарю,- отрывисто бросил Станислав, не удивляясь прозорливости неведомого ему инспектора по транспорту.
До метро оставалось около шести минут полета…
В зале царила обычная дежурная тишина, Филипп украдкой посмотрел на часы: оказывается, он просидел всего сорок минут, до конца дежурства оставалось еще шесть раз по столько. Что ж, придется "продолжать дежурство", слушать, слушать и слушать мерное дыхание космоса, его вечное дыхание, рожденное возникновением и гибелью звезд, кипением ядер галактик и квазаров, криками коллапсаров и бесплотным дождем реликтового излучения; и ждать в этом хаосе "звуков" иного склада зова о помощи, и услышать, и понять, и определить,- чей это зов и где находится зовущий… Пришли на ум пушкинские строки:
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шепот?
Укоризна или ропот
Мной утраченного дня?
Действительно, самое время спросить: что ты значишь, скучный шепот? Все спокойно в этом лучшем из миров, все тихо, техника безопасности соблюдается неукоснительно, автоматически, аварии исключаются тоже автоматически. В таком случае, поэт задавал вопрос не зря, и придется время дежурства включить в "ропот утраченного дня". Если сидеть здесь минут пять-десять, то интересно даже, но не четыре же часа?
Внезапно Филипп уловил в общей звуковой каше, омывающей мозг, какой-то инородный звук, даже не звук - тень звука.
Тотчас же более опытные дежурные отреагировали на это каждый по-своему: Хрусталев занялся автоматом пеленга, а Рафаэль дал сигнал тревоги по отсекам.
Из-под пульта прозвучал резкий гудок, затем голос автомата:
– Сигнал CОC! Квадрат Треугольника, координаты: плюс двадцать три градуса галактической долготы, минус девятнадцать галактической широты..
Станция напрягла все свой чудовищные "уши", ориентируя их на определенный квадрат пространственной сферы, и усилия автоматов не пропали даром: динамики донесли людям торопливый скрип - будто ножом по стеклу - передачи, адресованной только станциям СПАС, оснащенным самой чувствительной из всей той аппаратуры, что мог породить технический гений человечества в конце двадцать третьего века.
Рафаэль, спохватившись и заработав злой взгляд Хрусталева, подключил дешифратор.
– Говорит "Полюс", антипротонная атака… говорит "Полюс", антипротонная атака… говорит "Полюс", антипротонная…