Она прошла рядом, в двух шагах, не заметив его, и оставила тонкий и нежный запах меттиолы, запах, многие годы мучавший его, заставлявший в толпе искать любимую.
Филипп пошел сзади, стараясь не отстать и, одновременно не показываться на глаза всей компании. В таком порядке проследовали к стоянке такси - от метро до "Мещеры" было около десяти минут лета. Компания стала рассаживаться по машинам, Аларику тянули сразу в две стороны, она смеялась, оглядывалась на что-то говорившего ей Реброва, и в этот момент Филипп с риском сшибить кого-нибудь на пути подогнал свой миниатюрный пинасс с открытым верхом вплотную к женщине, чуть не сбив с ног Хрусталева, потянул Аларику за рукав, и та от неожиданности села, почти упала на сидение. Пинасс тотчас же взмыл в воздух, оставив онемевших от изумления друзей и приятелей Аларики, и спустя несколько секунд здание метро скрылось из глаз.
– Интересно,- очень спокойно проговорила Аларика, поправляя волосы.- Я так и думала, что ты что-нибудь выкинешь.
Филипп задал курс киб-пилоту и повернулся к ней, молча, не отводя взгляда. Она так же молча смотрела на него. Потом едва заметно улыбнулась.
– Ты стал неразговорчив.
– Это достоинство или недостаток?
– Пока не знаю. Раньше ты говорил больше. Тебе не кажется, что ты позволяешь себе слишком многое? Впрочем, это неважно.- Она вздохнула.- Поворачивай и вези меня обратно.
Он отвернулся, пробормотал:
– Нет.
– Нет? - удивилась она.- У тебя хватит решимости не послушаться меня?
– Хватит.
– Тогда мы поссоримся.
Теперь улыбнулся Филипп.
– Я считал, что наши ссоры канули в прошлое.
Аларика прикусила губы, с интересом оглядела Филиппа, словно видела его впервые.
– Так. Похищение, значит. Похищение века! И куда же ты меня везешь, похититель? В свой родовой замок? В замок людоеда, который ты отнял у несчастного?
– Нет, на завод.
– На завод?! - Аларика не смогла скрыть растерянности и засмеялась.- Ну и фантазия у тебя, пан спортсмен.
– Это не совсем завод, как бы памятник заводу. Ему уже лет двести, и он не работает, законсервирован. Я часто прилетаю туда, помогает думать.
– Ты уверен, что мне нужно думать?
– Нет,- помолчав, сказал Филипп,- не уверен. Но мы пролетели уже полпути.
Аларика откинулась на сидение, искоса наблюдая за лицом Филиппа. Покачала головой и улыбнулась, представив, что сейчас творится у метро Рязани.
– Меня будут искать.
– Хрусталев?
Молчание.
– И он тоже. Наблюдательность? Или ревность?
– И то, и другое.
Они посмотрели друг на друга и засмеялись. В этот момент пропел трехзвучный сигнал вызова.
– Слушаю,- отозвался Филипп с заминкой, ткнув пальцем в сенсор связи.
– Аларика? - раздался характерный, глуховатый, но твердый голос Реброва.- Аларика с вами, Филипп?
Женщина зажала Филиппу рот ладонью и наклонилась к пульту.
– Я здесь, Май. Не беспокойся, скоро вернусь, похититель жизнь мне гарантирует.
Тишина и дыхание фона в приемнике.
– Хорошо. Ждем.
Звонок конца связи.
Они продолжали сидеть в том же положении, пока пинасс несся над облаками в коридоре скоростных трасс. Потом Филипп поцеловал ее ладонь, и Аларика убрала руку.
– Однако быстро он нашел нашу волну! Не ожидал такой оперативности!
– Он все может, ты плохо его знаешь. Скоро там твой завод, похититель? Как ты на него набрел? Кстати, мне действительно надо быть в "Мещере", хотя бы через час, иначе Май обидится.
– Я понимаю, не волнуйся, твое возвращение в "Мещеру" я тоже гарантирую. Что касается того, как я набрел на завод, то тут все просто: мне показал его отец, когда мне было всего восемь лет. Его деды работали в промзоне, на этом заводе, а он хранил память…
Несколько минут прошло в молчании. Филипп изредка ловил на себе взгляды Аларики, но в ее сторону не смотрел, боялся спугнуть минутное свое счастье. "Пытка ожиданием,- думал он, каждой клеточкой тела ощущая присутствие Аларики.- Самая мучительная из пыток! Недаром кто-то из предков увековечил ее словами: "Если бы люди строили Дворец Счастья, самым большим залом был бы в нем зал ожидания". Я уже просидел в этом зале по своей же вине несколько лет, сколько еще осталось?.
Наконец пинасс, ведомый киб-пилотом, достиг Каховского моря и остановился в воздухе, предупредив пассажиров гудком, что дальше пути не знает. Филипп взял управление на себя.
Пинасс спикировал на свободную от леса площадку, мелькнули в стороне странные конструкции и пропали за старой тополиной рощей. Филипп лихо посадил машину на поляну возле заросшей ивняком и лозой просеки. В той стороне, куда уходила просека, виднелись какие-то здания серого цвета, четыре громадных конуса из металлических плит и ферм, высокие закопченные трубы и мачты.