Выбрать главу

— П-почему? — впередсмотрящий удивился, даже отстранился от бинокля.

Капитан отвернулся, словно не расслышал вопрос. Он уставился на плотно пригнанную дверь рубки и смотрел долго, сосредоточенно… Вздохнул и снова стал следить за бегучим валом воды, которую ходовое колесо паровика подгребает под нос корабля — и выбрасывает за кормой, создавая на реке кратковременный паводок… Сердцевидные листья качаются, их соцветия, размером и формой похожие на человечью голову, то выныривают, то утопают. За первой волной идет вторая, третья…

В пару и копоти, в плеске и грохоте дальний поезд поднимается по реке Мутной от скопления городов Осса к поселению Пуш — малому, но расположенному весьма удачно.

В Пуше едва ли не все дальние поезда делают остановку, там жители гостеприимны и река тиха. В Пуш — город врачей — везут больных и переселенцев. Еще Пуш без споров принимает груз на временное хранение и отдает большому миру то, чем может поделиться: лекарства, диагносты и прошедших обучение медиков. Иногда на корабль в Пуше или иных городах подсаживаются особо уважаемые пассажиры — хранители. Эти странники однажды покинули родной город и путешествуют, желая бескорыстно делиться знаниями.

Из Пуша поезда, подобные этому, после малой стоянки поднимаются выше по течению, в Черное озеро. Конечно, если помощник капитана, ответственный за погодные прогнозы, не запретит выход на большую воду. Озерные штормы бывают ужасающими по силе и внезапности… Но именно посреди озера, на островах, обустроена в незапамятные времена база Капитанского союза: склады, жилье, боевые группы, мощный узел связи.

Часть груза через озёрную базу передают с южных поездов на северные речные, а часть — на воздушные, способные добраться даже до гор на востоке. С озерной базы забирают груз для южного союза Оссы и малых приморских городов.

На обратном пути, спускаясь по рекам, поезда делают мало остановок. Им важно успеть в безопасные гавани приморья до того как на Синемошье падут обложные дожди. Ведь после настанет смутное и страшное время миграции стайного зверья… Непобедимого в лесу, на болоте или в степи. Да и стены городов тому зверью — не преграда, если случится несчастье и сменятся пути миграции.

Дикий и вольный мир огромен, яростен и непокорен людям городов. Их цивилизация — всего лишь сеть колоний в ненадежных кольцах стен… И так было, кажется, всегда. В сказки о незапамятном прошлом, когда человек самонадеянно звался царем природы, никто по-настоящему не верит. Сами хранители, толкуя историю Старого мира, сомневаются и путаются в деталях, постепенно заменяют истлевшую быль — яркой легендой, несхожей в разных городах. Ведь города выживают разрозненно, более или менее надежно общаясь только с ближайшими соседями. И сомневаясь даже в них: истинные это люди — или подделка, схожая лишь внешне?

Самая страшная и достоверная история, повторяемая и детьми, и взрослыми в городах — она о чужаках, нелюдях в человечьем обличье. Постучат такие в ворота, назовутся хранителями, позволят приветить себя на диагносте. Укажут верно имена старших в знакомом городе, или походниками — и даже покажут знак капитанского союза! Им поверят, они войдут, заночуют… и все. Утром город не отзовётся в общей перекличке, и никто не узнает, какую беду навлекли нелюди, почему они так поступили — нарочно или по недомыслию?

Не все города принимают пришлых, не все готовы открыть ворота даже знакомым хранителям. Слишком редко дальние поезда натягивают нить связи с соседями.

Речные поезда — это паровики и баржи. Корабли медлительны, их ход зависит от погоды, их котлы ненадёжны, а лопасти колес часто ломаются.

Воздушные поезда — это шары и дирижабли, и они полностью зависимы от прихотей воздушного океана. Относительно безопасный сезон, когда ветры умеренны, исчезающе мал… Не зря говорят, что общение — роскошь.

Но люди городов хорошо помнят слово «цивилизация» и упрямо гордятся своей избранностью — знаниями предков, осколками их достояния. Города по мере сил отгородились от дикости бурного внешнего мира с его болезнями, ядами, чудовищами. Города уже не верят древней легенде о том, как постройки людей росли безгранично, как они запросто подчиняли мир вокруг, но легенду ценят и повторяют снова и снова, чтобы гордиться… и заглушать страх.

Старый капитан, стоя на палубе самого совершенного корабля своего города, не ощущал ложной гордости. Зато знал страх. Застарелый, и еще — обоюдоострый: мир за стеклами опасен, но безопасность в кольце стен давно стала клеткой. Капитан до поры перебарывал сомнения и казался людям поезда надежным, как скала. Никто не знал, что порою он беззвучно шепчет: «В последний раз». Тем более никто не знал о том, что капитан не смел сказать даже шепотом. Увы, на старости лет поздно покидать город, даже если в кольце родных стен не осталось ничего и никого, ценного для души…