Сайли смотрела на мужчину и не понимала, зачем всё это он говорит ей сейчас, все эти скорбные речи нужно произносить на погребении, перед всей стаи.
- Но наша жизнь продолжается, и я знаю, Рейн хотел бы, что бы ты обрела своё женское счастье. Сейчас не легкие времена, многие стаи хотят захватить больше земли и власти, установить своё господство. Сейчас у нас нет возможности долго оплакивать моего старшего сына. Сейчас наша обязанность защитить наши семьи, стать более сильными и сплоченными. Стать едиными.
От нелепой мысли, в которой ей начал становиться ясным смысл его пафосных речей, девушке стало нехорошо. Она не могла поверить, что именно к этому он и завёл свой разговор. Он не мог просить её об этом. Но он пока ничего и не просил. Но слушать дальше и теряться в ужасных догадках она была не в силах.
- Что вы хотите от меня? – спросила Сайли, уловив паузу в его словах.
- Того же, что и раньше. Стань моей дочерью и наши кланы объединяться.
Наконец она осознала, что её нелепая мысль истинная. Но, смириться с этим не могла, и поэтому растерянно перевела взгляд на отца, ища у него поддержки.
- Но как я могу, Рейн, он ведь… его больше нет.
- Мы все понимаем, как это трудно, - наконец заговорил её отец. – И понимаем, что просим многого. Но ты моя дочь, и знаешь, что долг перед стаей выше долга перед собой. Я растил тебя в истинных убеждениях нашего древнего клана, и я уверен ты не подведёшь свою семью. Ты с честью примешь возложенную на тебя миссию.
Эти мужчины говорили высокоморальные непреложные истины, они и сами жили по этим истинам, и поэтому имели полное право, требовать и от других их исполнения. Но двадцатилетней молодой девушке, которая три часа назад потеряла своего возлюбленного, их слова казались неправильными, ложными, страшными. Они хотели от неё невозможного, хотели, что бы она предала свои чувства, что бы переступила через себя, растоптала свои мечты, укротила желания. Молодость не хотела с этим мириться, она хотела вскочить на ноги и убежать прочь, далеко-далеко и никогда не возвращаться.
Но Сайли сидела на месте. Она не могла убежать, и не потому, что не умела обращаться, и даже не из-за боязни быть пойманной и наказанной суровым отцом, за непослушание. Она сидела, потому что с малых лет, помнила рассказы оборотней, которые примыкали к её стае. Жуткие рассказы, которые смелые дети подслушивали за взрослыми и в их незрелой голове они превращались в ночные кошмары. Рассказы о страшной реальности, которая ждёт слабые стаи: убийство стариков, подчинение мужчин и женщин, переучивание детей. Все это делали более могущественные кланы, и всё это было в порядке вещей. Всё это было простым законом волка – сильнейший правит. Она никогда сама не сталкивалась с насилием, и поэтому в её голове, картинки были ещё страшнее. Она не боялась за свою жизнь, густая кровь и древняя родословная очень ценились в волчьем мире. Даже если бы её стаю захватили, с ней бы не обращались плохо, самка из древнего рода становилась желанной женой и плодовитой матерью. Но только от осознания этого девушке хотелось перерезать себе горло, что бы, не становиться чьим-то военным трофеем, не быть хозяйкой в золотой клетке. За себя ей не страшно, а вот за других волков: отца убьют и мать с ним, брата, тоже не пощадят, как наследника рода, а что будет с остальными членами стаи, особенно с женщинами и думать жутко. Конечно, всё это в теории, громких волчьих захватов не было уже лет 100, а мелкие, мало кого касаются. Но у волка это в крови, объединяться в более сильные альянсы заставляет генетическая память. И сейчас её отец взывает именно к ней, к генетической памяти своего рода, который пережил немало кровавых лет.
Её молодость бала слишком короткой, а история рода слишком длинной. И она победила. Сайли опустила глаза и прошептала:
- Конечно, отец, я часть стаи и сделаю всё, чтобы защитить её.
- Хорошо, дочка, - сказал Маркос. – Я не сомневался в тебе.
Согласиться это одно, а принять совсем другое. Девушка сжала пальцы.
- Когда? – мучил её самый главный вопрос.
- Как и было запланировано в эту пятницу, - ответил за друга Гордон.
Сайли ещё сильнее сжала пальцы и не удержалась от молящего взгляда.
- Мы не можем откладывать, ты знаешь, - твердо сказал отец. – Это слишком важное событие для двух стай и всё должно быть по Непреложному закону. К тому же после 21 года, ты станешь уязвимой, слишком желанной для других волков.