В ванной я закрыла за собой дверь и немного привела себя в порядок, стараясь не придавать этому слишком большого значения. Но что-то было не так. Я вытерла руки и на мгновение задержалась, прежде чем взяться за ручку двери. Сделав пару глубоких вдохов, я выключила свет и открыла дверь, надеясь, что ошиблась.
Мои глаза не привыкли к темноте, и я не сразу поняла, где он находится. Только через мгновение я поняла, что его вообще нет в комнате. Я стояла там минуту, растерянная и смотрела моргая на пустую кровать, когда дверь спальни открылась. Мак вошел, держа в руках подушку, которую я использовала на диване. На нем были треники и футболка.
— Привет, — прошептал он. — Я просто менял подушки.
— Менял подушки?
— Да. Перекладываю свою туда, а твою принес сюда. Я буду спать на диване, а ты на кровати.
— В этом нет необходимости. Я могу спать на диване.
— Я просто скажу девочкам, что предложил тебе кровать, когда понял, что там холодно.
На самом деле там было не так уж и холодно, но здесь вдруг стало почти арктически холодно. — Мак, я…
— Ты хочешь постелить чистые простыни на кровать?
— Что? Нет.
— Хорошо. Держи дверь закрытой, и, надеюсь, дети не будут слишком громкими, когда спустятся. Ты можешь немного поспать.
Он взялся за ручку двери и начал закрывать ее за собой. — Спокойной ночи.
— Подожди минутку. Мак. Я подошла к дверному проему. — Вернись сюда на секунду.
Он колебался, но потом сделал, как я просила, и снова вошел в свою спальню, закрыв дверь. — Что?
— Ну.… Я сложила руки на груди. — Что теперь?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, мы просто притворимся, что этого не было?
— Я думаю, так будет лучше. Правда?
Конечно, нет. Я хотела уехать с ним в закат. Включить музыку. Прокрутить титры.
— Я… я не знаю. Наверное, да.
Он перешел на тон "Я старше и мудрее", который заставил меня почувствовать себя пятилетним ребенком.
— Сегодняшний вечер был приятным отклонением от нормы, но это не должно повториться.
Приятным отклонением от нормы?
Приятным?
Я только что пережила самый невероятный, умопомрачительный, сокрушительный секс, который только можно себе представить. Моя жизнь никогда не будет прежней. А он думал, что это было приятно?
Я хотела умереть.
— Хорошо, — сказала я, радуясь, что свет был выключен, и что он не видел, как я была потрясена. — Хорошо. Этого не было.
— Хорошо. Мы договорились. В его голосе звучало облегчение. — И теперь, когда это вышло из нашей системы, мы можем просто вернуться к тому, что было раньше. Спокойной ночи.
Он вышел за дверь прежде, чем я успела пожелать ему спокойной ночи в ответ.
Смущенная, обиженная и пристыженная, я заползла обратно в кровать, которая пахла им. Свернувшись калачиком на боку с подушкой в руках, я боролась с комком, набухающим в горле.
Потом я разозлилась.
Повзрослей, Фрэнни. Ты хотела, чтобы с тобой обращались как со взрослой? Свободно совершать свои собственные ошибки? И плакать по этому поводу не стоит.
Ты что, думала, он признается тебе в любви только потому, что доставил тебе пару оргазмов посреди ночи? Ты думала, что теперь вы станете парой? Что за шутки.
Иногда секс — это просто секс, а ты ведешь себя как подросток, сопя в подушку в темноте. Неудивительно, что он думает, что ты слишком молода для него. Ты с самого начала знала, что твои чувства к нему бессмысленны, так что не притворяйся.
Только дети верят в сказки.
Глава 10
Мак
Я поспешил на диван и растянулся на нем, набросив одеяло на ноги.
Господи, как же это было хорошо. Даже лучше, чем я мог себе представить, а я представлял себе это очень часто. Все в этом было очень интенсивным — тепло, химия, связь. Я не чувствовал такого уже много лет, если вообще когда-либо чувствовал. Может быть, дело было в том что это запретно, может быть, в том, что я фантазировал о ней в течение нескольких месяцев, а может быть, мой член действительно так изголодался по вниманию после года безбрачия, но, честное слово, я мог бы прослезиться после этого оргазма.
На мгновение я позволил себе представить, что было бы, если бы я был моложе и у меня не было детей. Если бы я был свободен и мог добиваться ее. Завоевать ее. Удержать ее. Господи, да я бы, блядь, постоянно баловал ее. Она была идеальным сочетанием сексуальности и сладости — это сводило меня с ума в самом лучшем смысле. В другой жизни я бы сделал все возможное, чтобы она стала моей.