К л е н о в. У меня пуск, а ты мне глупости!
М а т в е е в. Ну, пуск, ладно! А остальное? Ты ж кругом себя повязал, как дурачок! И то, и сё, и пятое, и десятое! Не говоря, что вообще за блажного все держат.
Телефонный звонок.
К л е н о в. Алло?.. Да! Лена?.. С отличием?!.. Леночка, родная! Ну, говори, говори!.. Что, только три минуты?.. Леночка! Поздравляю!.. Слушай! Давай знаешь как? Завтра пятьсот семьдесят первым рейсом. Значит, в пять ты будешь дома, в шесть у меня… К тебе? Нет… Ну, ты же помнишь с мамой твоей… У меня. И отметим. Жду! Завтра в шесть жду!.. Да. Целую…
М а т в е е в. Кончила?
К л е н о в. А ты говорил — дурачок! Эх ты, Еремеич! Неверующий ты человек!
М а т в е е в. Это так, это, как сказать, чего нет, того не отнимешь. Веры большой не держу.
К л е н о в. Вот деньги тогда держи. Купи коньяк и шампанское. А я — остальное. Устроим завтра бал, пир на весь мир! Чтоб запомнился ей этот день! Давай!
М а т в е е в. Такую прорву денег переводить — и на что!.. (Уходит.)
К л е н о в. Мария Федоровна!
Появляется Х р о м ч е н к о, а следом за ней Р ю м и н а. Это кухня, так что обе в белых халатах.
Полина Ивановна, и вы здесь! Как хорошо! Поздравляю вас!
Р ю м и н а. С чем это?
К л е н о в. Лена защитила диплом! С отличием! Завтра прилетит!
Р ю м и н а. Уж и завтра?
К л е н о в. Договорились. Завтра в шесть она будет здесь. Давайте устроим ей, чтоб хорошо было, а? Пир!
Х р о м ч е н к о. А что? И сами.
К л е н о в. Ну конечно!
Р ю м и н а. Господи… Неужели Ленка?.. У Рюминых… (Закрывает лицо руками.)
К л е н о в. Что с вами, Полина Ивановна?
Р ю м и н а (утерев глаза рукой). А, так!.. Катерина!
Появляется К а т я.
Неси моченых яблок и капусты квашеной. Уж когда гулять, так…
Х р о м ч е н к о (начинает перечислять, как метрдотель по закускам). Заливной поросенок, карп, запеченный в сметане, шампиньоны в сметане, утка с яблоками в брусничной подливе…
Появившийся меж тем М а т в е е в расставляет на столе бутылки. Катя и Полина Ивановна образуют некое челночное движение с тарелками и блюдами, которым как бы дирижирует Хромченко.
Кулебяка с рыбой, кулебяка с мясом, кулебяка с капустой, селедка, грузди, огурцы и помидоры соленые. А как сядем, так будут горячая картошка и пельмени. Понял? Поважней царского стол!
М а т в е е в. И всех дел-то, чтоб пожрать. Ну, дикость!
Х р о м ч е н к о. Молчи, укушенный! Дикость! Много ты в чем понимаешь!
Р ю м и н а. Чего не идет-то? Уж седьмого начало.
К л е н о в. Сейчас… (Подходит к телефону, набирает номер.) Аэропорт?.. Скажите, пожалуйста, пятьсот семьдесят первый прибыл?.. Час назад? Спасибо… Ну вот, значит, с минуты на минуту…
К а т я. С дороги разве ж это сразу — умыться, переодеться, марафет.
Р ю м и н а. Слова узнали.
Х р о м ч е н к о. Хуже нет у накрытого стола сидеть.
М а т в е е в. Не говори. И есть не хочется, а слюна идет.
К а т я. Современной женщине на туалет нужно время.
Х р о м ч е н к о. Не за счет других только.
М а т в е е в. Гибель — ждать и догонять.
К а т я. Может, я сбегаю, в чем дело?
Р ю м и н а. Сиди.
К л е н о в. И вдруг во мне будто щелкнуло какое-то реле — до этой секунды я еще не знал, а с этой секунды уже знал. И Полина Ивановна знала, я это понял.
М а т в е е в. Пятьдесят восьмой мне. Вчера врачиха первый раз лекарство прописала — давление, говорит. Выходит, однако, и мой срок подошел.
Х р о м ч е н к о. Срок каждому определен. Лучше его не знать. И чтобы враз, не мучиться. А до того — и вспоминать про это не хочу, что отпущено, пусть мое будет.
М а т в е е в. Это-то да. Только я не от себя завишу, мне успеть…
К а т я. А в прошлом году, помнишь, мама, я стала мыться, а…
Р ю м и н а. Помолчи.
К а т я. Нет, я к тому, что…
Р ю м и н а. Помолчи.
К л е н о в. Она знала, она не могла не знать. И я знал.
Х р о м ч е н к о. А может, сами пока для сугрева, как говорится? Семеро одного не ждут.
М а т в е е в. Ну уж, нет.
К а т я. Странное какое-то напряжение, ну мало ли…
К л е н о в. Она говорила, а я знал.
Р ю м и н а. Ты умолкнешь, наконец, Катерина?